–  Эх, ядрена Матрена!
– Дед стукнул себя кулаком по колену.
– Он же сегодня ночью убег! И по следам вышло, что к Нинее. Как развязался-то, я же сам веревки проверял?

–  Не развязался он, батюшка, - Лавр досадливо поморщился - веревки перерезаны были, я смотрел. Помог ему кто-то.

–  Это кто ж у нас такой шустрый завелся?

"Ну, сэр, получите и распишитесь…Кто-то по лестнице топает, наверно пиво несут, может, отвлекут?".

–  Это я, деда.

–  Что-о-о?!! Да ты как…

От возмущения у деда даже не нашлось слов.

"Ну да, только что: "Умница! Поди сюда, внучек" - а теперь…".

–  Да как ты посмел?!! Щенок!!! Самым умным себя…

–  Деда, пиво принесли!

В дверях действительно застыли раскрыв рты Анька-младшая и давешняя девчонка из новой родни.

–  Да я тебя в этом же пиве и утоплю!!! Как кутенка!!!

Дед ухватил Мишку за шиворот, словно и вправду собирался утопить в жбане с пивом. Мишка неловко шевельнулся, раненую ногу дернула боль.

–  Ой, нога, нога!

–  Тьфу, ты ж еще и дырявый!
– дед отпустил Мишку и обернулся к девчонкам. А вы чего вылупились? Вон отсюда!

Девчонки попятились к двери.

–  Пиво оставьте, дуры! На пол ставьте, видите: некуда больше!

Жбан с пивом и поднос с едой брякнулись об пол и по лестнице застучали торопливые шаги.

–  Выпороть тебя снова, что ли?
– Наорав на девок, дед, похоже, немного успокоился.
– Чего с ногой-то?

–  Повязку сдернул, присохшую.

–  Снимай штаны, книжник. Лавруха, глянь: что там у него?

–  Деда, я же для пользы, в обмен.
– Начал объяснять Мишка.

–  Снимай штаны, говорю. Какой обмен, на что?

–  На средство от заклятия, чтобы тетку Татьяну вылечить. И чтобы тебе руки развязать.

–  Мне?
– не понял дед.
– Руки?

–  Ну, да! Ты ж его на костер ставить не собирался, и отпускать невместно, а так: убег и убег. Тебе ничего и делать не надо.

–  Благодетель, ядрена Матрена…

–  Да погоди ты, батя!
– Лавр даже позабыл свою обычную робость перед отцом.
– Миша, средство-то верное?

–  Вернее некуда.
– Уверенно заявил Мишка.
– Только из кузни надо всех выгнать, и что б рядом никто не шлялся, а горн оставить горящим. Приведешь тетю Таню туда, и я все, что надо при тебе сделаю.

–  Ты что, колдовать собрался?
– Встревожился Лавр.

–  Наоборот, изгонять колдовство. Святой воды надо будет немного. Есть у тебя, дядя Лавр?

–  Есть. Пошли, прямо сейчас.

"Ой, я же куклу еще не сделал! Срочно изобретаем причину для отсрочки".

–  Нет, надо с утра, чтобы потом весь день в кузне работали, и горн, как следует, выгорел. А золу выгрести и подальше от дома унести, а лучше в полынью спустить, чтобы вода унесла.

–  Михайла! Точно знаешь, что делать надо?
– дед, кажется, отнесся к обсуждаемому вопросу очень серьезно.

–  Знаю, деда. Конечно, лучше бы, чтобы отец Михаил, но он же болен. Я справлюсь.

–  Взгреть бы тебя за самовольство… - Дед вздохнул и прощающее махнул ладонью.
– Ладно. Ну что там у него с ногой, Лавруха?

–  Ничего страшного, батюшка. Повязку сдернул, но крови почти нет. Значит, завтра с утра?

–  Да. Тете Тане не говори пока, а то ночь спать не будет. С утра объясни, чтобы не пугалась. Ничего страшного не будет.
– Объяснил Мишка и просительным голосом добавил: - Деда, налей пивка.

–  Мал еще, сбитень пей.

"Блин! Да когда ж я вырасту? Детство золотое, туды его в качель!".

–  Лавруха, чего задумался? На-ка, вот, выпей. Михайла, на чем мы остановились-то?

–  На Нинее, деда.

–  Ага!… Кхе! И что?

–  Она прекрасно понимает, не может не понимать, что раз мы сохраняем свою энергетику аж в восьмом колене, то наш род вполне может стать, со временем, таким же древним как ее. А это значит, что мы люди долга и чести.

–  Долга и чести…- Повторил за Мишкой дед.
– Хорошо сказал! Ну и что?

–  А то, что, либо она будет с нами, либо мы ее убьем. Не по злобе, а потому, что должны так поступить. За нами, без малого, тысяча человек, и мы не можем такую опасность под боком оставлять.