–  Если приказано, то и об дверь!

–  И за что ж такая ласка?

У матери на лице стал медленно проступать румянец. Дед, похоже, тоже начал заводиться.

–  А за то, что дура беспросветная, только о баловстве и думает! Если башка ни на что больше не пригодна, то и двери ей открыть не грех.
– Дед распалялся все больше.
– Это еще не ласка!!! Я так приласкаю, забудет как звали, а не то чтобы не в свое дело нос совать!!! Щенков для дела привезли, а не для игрушек! Чурка осиновая, сосунков потрохами кормить. Я вот тебя саму сейчас сырые потроха жрать заставлю!

Мать выслушала дедову тираду внешне совершенно спокойно, только еще больше раскраснелась. Безошибочно вычленила из всего информационного потока рациональное звено и повернулась к Машке.

–  Зачем щенков взяла? Хочешь вместе с Анной нужники помыть?

–  Мама-а-а!

–  Не реветь!

Мать топнула ногой.

"Блин, что значит: столичное воспитание! Прямо классная дама из института благородных девиц".

Дед, почувствовав в невестке союзника, сразу помягчал и перешел на ворчливый тон.

–  Одни игрушки в голове, ну хоть бы чего-нибудь путное…

–  Вот и нет!
– неожиданно выпалила Машка.
– Я из самострела стрелять выучилась!

"Извивы девичьей логики: где щенки и где самострелы… Блин!!! Как это выучилась?!".

Дед словно прочел мишкины мысли:

–  Как это выучилась? Кто позволил… Кто учил?

–  Кузька.
– Тут же заложила двоюродного брата Машка.
– Он новые штаны порвал, боялся, что мать ругать будет. Я зашила. А он на следующий день рубаху располосовал, и опять ко мне. Я и говорю: буду тебе все дырки зашивать, сколько не прорвешь, а ты учи стрелять. Я уже от тына в тряпку на четвертой вешке попадаю.

–  Да я и тебе и Кузьке… Нет, Анюта, ты слыхала?

–  Слыхала. Но мы, батюшка, еще с первым делом не решили.

–  С каким таким первым?

Мать всем корпусом развернулась к Мишке и глянула так, что тот оторопел.

"Ох, да у нее не хуже, чем у Нинеи получается - царица разгневанная!".

–  Ты!
– Мать словно выстрелила этим словом Мишке в лицо.
– Ты, когда Немой со мной грубо обошелся, кинулся меня защищать! Сейчас твой Роська, так же обошелся с твоей сестрой. Почему смолчал?

"Ой, мама…".

Мать развернулась к деду и снова, выстрелила словами:

–  Оба раза по твоему приказу, Корней Агеич! Ладно там - среди своих, а здесь - на глазах у холопов!

Дед попытался что-то ответить, даже уже открыл рот, но мать, остановив его жестом, повысила голос.

–  Ты о чем думаешь, старый? Одна внучка воеводы с драным задом нужники моет, вторую при всех за волосы тягают. Сколько еще холопов придется Бурею отдать, чтобы они разницу между собой и нами усвоили?

–  Ты!
– Мать развернулась к Роське.
– Мария - твоя сестра! Что бы ты сделал, если бы кто-то чужой ее обижал? Так не веди себя, как чужой!

Вид у Роськи был несчастней некуда. Похоже, что Анну-старшую он чуть ли не боготворил, и сейчас был готов умереть, лишь бы не слышать обращенных к нему ТАКИХ слов.

–  Ты!
– Машка дернулась, как от удара, испугано вытаращилась на мать.
– По-твоему внучка воеводы, дочь павшего воина, может позволить себе визжать, как свинья? Молчи! Сцепи зубы и молчи! Глаза обидчику выцарапывай, руками и ногами бей по чему ни попадя, но молча! Ты - не раба, никто к тебе пальцем прикоснуться не смеет!

И думай! Все время думай и помни: ты постоянно на глазах у людей. Дурой выглядеть не имеешь права, потому, что дурой выглядит не давка Машка, а внучка воеводы, и это - укор для всей семьи. Привез Михайла щенков. Холопка любопытный нос сунет, по носу за это и получит. А воеводская внучка, если ей это нужно, просто спросит: что и зачем. И никто воеводской внучке… - Мать снова слегка повысила голос.
– И никто воеводской внучке не ответит: "не твое дело", тем более, при холопах. Никогда! Понятно?

–  Угу… - Прогундосила Машка.
– Понятно.

–  А теперь, - мать обвела взглядом всех присутствующих - слушайте приказ воеводы Корнея Агеича!

–  Кхе!

Мать и не подумала обернуться на голос деда, лишь повторила с нажимом:

–  Приказ воеводы Корнея Агеича! Десятник Младшей стражи Василий!

–  Я, госпожа… боярыня Анна Павловна!

–  Сестру Анну из сарая освободить. Вежливо! Отвести в дом - на кухню. Листвяне велеть Анну накормить. Но не очень обильно. Еще скажешь Листвяне, что Анну надо после сарая да нужников помыть и одежду выстирать.