— В доме еще трое людей. Они мои друзья. Помогите им, пожалуйста, оттуда выбраться, — попросила я у них, но никто не тронулся с места.

— Что с ними случилось? — поинтересовался один из моих благодетелей.

Чувствовала я себя уже достаточно хорошо, чтобы вскипеть от их медлительности и рявкнуть:

— То же, что и со мной! Они отравлены! И если поторопитесь, то, может, еще успеете их вытащить и спасти, если вас это интересует!

— Значит, в доме трое людей, которых мы не нашли, я правильно понял? — спросил один из парней, самый большой и, наверное, главный.

— Да, да, — нетерпеливо сказала я и прибавила, чтобы не осталось никаких сомнений: — Две девушки и парень.

Про Степанова я не стала упоминать, решив, что они, если пойдут, сами на него наткнутся и спасут. Ребята поверили мне наконец, проверили свое оружие и пошли за пострадавшими.

Наше приключение закончилось очень тихо и мирно. В удручающей тишине и с лицами, которые белели в темноте как подушки, троих моих друзей погрузили на машину «Скорой помощи» и увезли в неизвестность. Про меня никто не вспомнил, а может, сочли недостаточно умирающей для «Скорой помощи».

— Я поеду с ними. Можно? — обратилась я к врачу на «Скорой помощи», — они мои друзья. Ну разрешите мне, пожалуйста.

— Тебе-то зачем туда? Тебе вроде еще рано, — удивился врач. — Теперь они и без тебя обойдутся, — мрачно добавил он.

Меня кинуло в жар и холод от его слов. Я еле-еле доковыляла до ступеней и совершенно без сил опустилась на них.

«Значит, надежды уже нет, — размышляла я про себя. — Он даже не пустил меня на них взглянуть, Конечно, кому приятно на покойников глазеть. Но может, он ошибся и они живы? Но ведь он врач и ему видней».

И так тошно на душе сделалось, что хоть плачь, хоть вой, а изменить ничего нельзя. Карты легли, и поздно менять свершившееся. Милая моя Наташка! Какая молодая, полная жажды приключений — и вот такой печальный финал. Слезы сами собой потекли у меня из глаз, и я, горько рыдая, прижалась лбом к шершавой стене. Не хотелось смотреть на этот жестокий и несправедливый мир и слез своих ему тоже показывать не хотелось.

«А где, собственно, Степанов? — подумала я, когда кончила реветь. — Поискать его, что ли? Ну конечно. Может, ему есть что мне рассказать».

Всхлипнув в последний раз, я побрела мимо машин, разыскивая Степанова. Обойдя два раза дом по периметру, я поняла, что без посторонней помощи мне с поставленной задачей не справиться. На всякий случай я заглянула в дом. Там было темно и тихо. Совершенно отчаявшись, я поймала за рукав первого же встречного парня и прямо в лоб спросила у него:

— Где Степанов?

Тот был вынужден обратить на меня внимание и, уразумев, чего я от него добиваюсь, замотал головой так энергично, что я струхнула, как бы она у него совсем не отлетела. Потом он торжественно сказал:

— Его здесь уже нет.

Я ахнула и выпустила его из рук, чем он тут же воспользовался и испарился, словно его и не было.

«И он тоже», — скорбно подумала я.

Внимания на меня никто не обращал. Все деловито рассаживались по машинам. Сборы происходили без суеты и сумятицы. Никаких эксцессов не наблюдалось. Словно час назад тут и не было перестрелки. Всем было не до меня, а чувствовала я себя не очень. Поэтому я подумала, что будет правильнее немного подремать дома, но до дома далеко, а ползти до электрички сил не оставалось. И какая от меня тяжесть? Машина и не заметит. Решено, еду с попуткой в город.

Я вежливо улыбнулась и спросила у паренька за рулем миленького пикапчика:

— Вы скоро поедете в город?

— Сейчас едем.

— Подвезите меня, а?

На мое счастье, парень оказался из числа тех, кто видел меня, когда я выползла из дома, и теперь пожалел меня и согласился подвезти. Я устроилась на сиденье в углу и проснулась, только когда мы уже очутились в городе, от того, что меня кто-то тряс за плечо и говорил:

— Вылезай, красавица.

Надо мной покачивалась улыбающаяся рожа, круглая, как глобус.

— Хорош спать, — усовестил меня водитель, — город уже. Где тебя высадить?

Я выглянула в окно, но ровным счетом ничего не смогла определить. Было темно, опять началась метель, которая сводила к минимуму всякую видимость. Единственное, что мне удалось разглядеть, был исчезающий в белой мгле ряд стандартных высотных новостроек.

— Не знаю. Возле метро, если можно, — нерешительно предположила я.

— Возле какого? — немедля отреагировал водитель.

Чувствуя, что я за его мыслью решительно не поспеваю, я сказала как можно неопределеннее: