— Если я падаю, даже стоя на двух ногах, то и ежу понятно, чем закончится такая акробатика, — пробормотала я и отказалась от попыток избавиться от снега в ботинках.

Нашпигованные снегом по самые уши, мы с Наташей медленно, но неуклонно продвигались вперед. Мы то и дело натыкались на следы падения в снег кого-то из наших противников, шедших впереди. Мысль, что они страдают не меньше нас, утешила нас ненадолго. Мы живо смекнули, что обычные люди не склонны блуждать зимними вечерами по заснеженным пространствам, если у них нет конечной цели путешествия. Места, где их с нетерпением ждут. Где для этих подлецов уже подготовлен горячий чай и не менее горячий прием. Может быть, им даже дадут бутербродов.

Представив аппетитную гору из кусочков белого и черного хлеба, намазанных маслом и украшенных сыром, ветчиной, паштетом из гусиной печени, колбасой или фруктовым джемом, я, тихонько застонав, потеряла бдительность и сразу была наказана за это потерей равновесия в очередной раз. Молча выкарабкавшись с помощью Наташи из снега, я замерла, прислушиваясь. Скрипа шагов на тропинке больше не раздавалось. Зато впереди и слева раздавались три голоса, которые спорили так громко, что отдельные слова долетали и до нас. Из них мы смогли заключить, что у нашей троицы возникли разногласия по поводу их местонахождения, и они решили уточнить у людей в сером домишке, стоящем возле этой богом забытой тропки, туда ли они попали. Присутствие людей в доме подтверждал свет и чьи-то вопли, пробивавшиеся сквозь ставни. Наконец нашим знакомым ответили. Вопроса мы не расслышали, но ответ был нами услышан четко.

— Нет, рано свернули. Возвращайтесь обратно на дорогу, а потом на следующей тропинке свернете, — возвестил мужской бас, приведя нас своими указаниями в панику.

— Назад! Скорей, Наташенька, — шепотом взмолилась я. — Ведь увидят же нас.

Наташка, следовавшая до этого за мной по пятам, теперь оказалась номером первым на импровизированной спринтерской дистанции. Проявив ловкость, которой я за собой до этого не замечала, я повернулась на 180 градусов и, резво переставляя ноги, поспешила из последних сил вперед или, скорее, назад. Мы шли на удивление ровно, и, возможно, нам удалось бы ускользнуть от нагоняющих нас людей, но, увидев впереди освещенную фонарями полоску дороги, мы возликовали и совершили ошибку. От радости слишком стремительно кинулись вперед и немедленно свалились в снег. На этот раз, видимо для разнообразия, мы обе упали направо, но так неудачно и глубоко, что выбраться оттуда незаметно нам никак не удавалось.

Три голоса неумолимо приближались. Молча переглянувшись, мы одновременно скатились еще дальше от тропинки в благодатную тень высокого забора. Хочу заметить, что очень неприятно, когда рукава задираются и на обнажившиеся участки кожи попадает омерзительно холодный снег. Забившись под него как мыши, мы благополучно переждали, пока обладатели голосов вышли на большую дорогу, и только затем постарались выкарабкаться следом за ними. Снег был до отвращения прилипчивым и при каждом движении норовил пообщаться с нами потеснее. Холодные ручейки растаявшего снега пробирались до самых подмышек и свободно стекали по бокам вниз в ботинки. Спасала нас от полного обледенения лишь кипучая деятельность, развитая нами, чтобы выбраться на твердую почву.

— Никогда бы не подумала, до чего сложно влезть по склону, покрытому свежевыпавшим снегом, — пыхтя и отдуваясь, удивлялась Наташа.

Я молча согласилась с ней. Молча, потому что берегла силы.

В результате, выбравшись все же из этой котловины, мы с изумлением разглядели, что весь проделанный нами с огромным трудом путь от забора до теперешнего места нахождения занимал не более двух, в крайнем случае двух с половиной метров. Но мы не могли позволить себе роскошь надолго расслабиться и стремглав кинулись догонять наших троих, ушедших к этому времени далеко вперед.

— С одной стороны, хорошо, что мороз крепчает. В мою сумку попала уйма снега, а в сумке писанные чернилами и тушью документы, пудра и…. Да и перечисленных вещей достаточно, чтобы надолго превратить мою жизнь в кошмар в случае их порчи, — поделилась я своими соображениями с Наташей.

— Во всем можно найти привлекательную сторону, — сказала в ответ Наташа и без остановки продолжила: — Следующий поворот уже здесь. Поворачиваем?

Новый поворот находился прямо под фонарем, и у меня появились желание и возможность рассмотреть повнимательнее наш с подругой внешний вид. Лучше бы я подавила это желание в зародыше. Картина была впечатляющая. Снеговики, которым по недосмотру вместо морковки вставили маленькую свеклинку, — вот на что это было похоже. Стоит прибавить горящие голодным блеском и азартом погони глазки на той части тела, которая предположительно являлась головой. Я грустно оглядела себя, по крайней мере, те места, которые находились в пределах моей видимости, и могла признаться самой себе, что выгляжу не лучше.

— Снег начинается и засыпает следы. Пойдем, — поторопила меня Наташа, направляясь прочь от меня по тропинке.

— Раз начинается снег, то не стоит тратить время на отряхивание, — сказала я и поплелась следом за ней.

Новая тропинка, на которую мы свернули, была чуть пошире своей предшественницы, и мы обошлись без внезапных падений в снег. И уже через несколько десятков метров уперлись в сплошные железные ворота, которые полностью преграждали дорогу, и встали, тупо глядя на них.

— Гараж, — заметила я, — мы уперлись в чей-то гараж. Признаков жизни на близлежащем пространстве в данный момент не наблюдаю. Каков будет вывод?

— Они сошли с дорожки раньше.

Вернувшись на несколько метров назад, мы наконец-то увидели сквозь метель свет, который горел неярко и словно был чем-то прикрыт.

— Туда! — возвестила я. — Сердцем чую, что нам туда.

Как мотыльки, мы полетели навстречу таинственному огоньку, дружелюбно подмигивавшему нам. Не успели мы пройти и половины расстояния, как он, мигнув последний раз, погас. В растерянности стояли мы среди густого изобилия белого цвета, и единственным звуком, который до нас доносился, был далекий душераздирающий собачий вой. И еще визг ветра в ушах, но он уже стал привычным для нас.