Она молча двинулась по коридору к комнате Аркана. Я пошел следом.

– Смотрите, ищите! – все в том же духе сказала она, распахнув дверь. – Краденого тут нет. Тут вообще его вещей нет, все родительское.

Она так и оставила меня посреди комнаты, а сама отправилась на кухню. С тяжестью в груди я оглядел прибежище сержанта Терентьева. Никаких изменений по сравнению со вчерашним днем. Комната пьющего человека. Я осмотрелся вокруг. Недочитанная книга неизвестного мне автора, газета с телепрограммой, ничего примечательного… Наталья гремела чем-то на кухне, а я продолжил осмотр уже более решительно. Да, шарить по полкам в отсутствие хозяина гадко, но я лишь хочу доказать, что Аркан не является «черным снайпером». Однако ничего примечательного обнаружить мне не удалось. Я уже собирался покинуть комнату, как вдруг мое внимание привлекла большая ученическая тетрадь. Потрепанная, в зеленой обложке. Я быстро взял ее в руки, раскрыл и начал быстро листать…

Тетрадь была в клеточку. Вся исписанная неровным почерком, но при этом печатными буквами. Это был почерк Аркана. Даты, абзацы, выделенные точно главы… Дневник! Ведь из него можно узнать многое! Я понимал, что делаю гадкую вещь, но остановиться не мог. Читать сейчас нет времени, оставалось лишь быстро сунуть зеленую тетрадь под куртку.

– Я ухожу… Скажите, у Аркадия было ружье? – уже подойдя к дверям, не удержался я от последнего вопроса.

– Было, – не задумываясь, ответила Наташа. – Давно, правда. Наверное, год назад. Он его потом унес, и все.

– Какое ружье? – продолжил я, забыв, что уже попрощался.

– Ружье, – не глядя на меня, проговорила женщина. – Обычное, как все ружья.

– Я имею в виду – охотничье или… может быть, спортивное, со специальным прицелом, знаете?

– Не знаю, – качнула головой Наташа. – Я догадываюсь, откуда вы и почему задаете столько вопросов, и нечего таиться… Ну что ж, вызывайте к себе, допрашивайте. А сейчас я устала.

Мне стало жаль ее. Вот только сейчас проснулось во мне человеческое сострадание. Не обманывает, все как есть говорит. Несчастная женщина, а ей ведь и тридцати нет, она лет на шесть-семь младше Аркана.

– Простите, – сказал я и двинулся к дверям.

Уже выходя из подъезда, я столкнулся с Аркадием собственной персоной. Он был несколько помят, но на ногах стоял твердо и не производил впечатление пьяного. А самое главное – его прическа была короткой, аккуратной, армейской. Никаких спутанных вчерашних патл.

– Привет! – как ни в чем не бывало поздоровался со мной Аркан.

– Привет, – откликнулся я. – Ты, смотрю, подстригся?

– Да, – кивнул он. – Тут рядом, всего за пятьдесят рублей. Жарко, в глаза лезут…

– Где гулял, если не секрет? – спросил я. – А то я тебя жду, жду.

– Да так, с мужиками тут… Дела всякие. Пить, наверное, брошу скоро.

– Что за мужики?

– Ты их не знаешь. Ну что, поднимемся?

– Да нет, Аркан, мне уже пора, – кивнув на часы, проговорил я, изучая посвежевшего и даже чуть помолодевшего сержанта.

Да, сейчас он был точно такой же, как на фотографии Пеха.

– Аркан, не прячься от меня! – произнес я, глядя прямо в его светло-голубые, почти девичьи глаза.

– Не понял.

Отдать дневник? А Пех?!

Я вновь провоцировал его. ЕГО ли?

– Ладно, бывай! – произнес я и, не оглядываясь, двинулся своей дорогой.

Догонять меня Аркан не стал.

Дома я лишь скинул кроссовки и тут же углубился в чтение зеленой тетради. Начиналась она с даты четырнадцатое августа:

«Вчера опять подрались. Что самое обидное, со своим же. Мишка Шах, "сверчок" из нашего взвода, бросился на меня со штык-ножом. Я сумел обезоружить его, но он заехал мне своим бритым калганом в физиономию. Если доживу до гражданки, то придется раскошеливаться на протезирование передних зубов. Утром Мишка протрезвел и ничего не помнил. Кажется, у него капитально едет крыша. Он в боевых действиях с весны 95-го. Сперва срочником, потом по контракту. Хороший парень, когда трезвый. На гитаре играет, поет… Трезвый он последние дни почти не бывает…

К обеду Мишка снова напился и пообещал все равно кого-нибудь завалить…»

Да, было такое. Я оторвался от тетради, вспоминая то, к чему давно не возвращался даже мысленно. Да, был такой Мишка Шах из Смоленской области. В самом деле и на гитаре играл, и пел. И пулеметчик из него был лихой. До окончания контракта не дослужил, уволили за пьянку без выплат, что большая редкость… Через месяц подрался с милиционерами, одного тяжело ранил. Сейчас, если жив, отбывает срок.

Читаю дальше. Без даты:

«Опять ЧП. Из батальона сбежал салажонок из срочников по фамилии Баранов. Его грозились завалить свои же за то, что он сподобился из-за чего-то нажаловаться комбату. Вполне реальное дело – завалили бы, а потом списали бы на боевые потери. Скорее всего сволочь, сдался "чехам". Для него это шанс выжить. Иной раз такие переходят на ту сторону, берут оружие и воюют против нас. Не дай бог оказаться в плену и попасть к такому бывшему зачмыренному салаге в лапы. Кожу с живого снимет…»

Припоминаю и это. Сгинул Баранов, ни мы, ни фээсбэшники его не нашли. Ни живого, ни костей… Перелистываю страницу, вновь дата.