Финскому руководству все труднее становилось скрывать масштаб переброски на север страны германских солдат. В Москву из разных стран поступала тревожная информация о том, что «немцы перебрасывают в Финляндию войска». [893] Как сообщал в конце апреля советский военный атташе в Германии, «потоки военных транспортов из Германии в Финляндию идут непрерывно, а в последнее время поступают сведения о транспортировке войсковых частей». [894] Тем не менее в то время наиболее обращающим на себя внимание был «туркуский транзитный коридор». По мнению профессора М. Ёкипии, в этот период, «когда на улицах небольшого

Турку появилось порядка трех тысяч немецких солдат, получивших возможность в ожидании посадки в железнодорожные составы побывать в городе, это не могло не приковывать к себе очевидного интереса». [895]

По оценке английского военного атташе, в Финляндию в целом за март-начало мая 1940 г. было переброшено 4,5 тыс. немецких солдат, оснащенных тяжелым вооружением. Считалось, что большинство из них прибыло в Финляндию именно через Турку. [896] Всего же по финским источникам к началу мая на территорию страны из Германии было направлено около 13 тыс. немецких солдат. [897]

Представители зарубежных стран обращали пристальное внимание не только на чисто военные вопросы. Их не в меньшей степени интересовала общеполитическая информация, связанная с финско-германским сотрудничеством в контексте подготовки к совместному ведению войны. 23 марта военный атташе США в Хельсинки передал в Вашингтон, что финский генерал-майор А. Ф. Айро проговорился на одном из ужинов английскому военному атташе, что уже теперь ожидается новая война с Советским Союзом. «Но, — как заметил генерал, — на этот раз результат будет иным, поскольку мы получим помощь от Германии». [898] А тремя днями раньше, 20 марта, посол Великобритании в Москве Р. С. Криппс решил обменяться мнениями по поводу финско-германского военного сотрудничества со своим шведским коллегой. Кроме того, английский дипломат посчитал необходимым открыто поговорить об имеющихся у него в этой области сведениях и с советскими представителями. [899]

Вскоре Р. С. Криппс имел продолжительную беседу с заместителем министра иностранных дел А. Я. Вышинским о том, что «создалась новая ситуация в Скандинавии, и СССР не может не интересоваться ею». [900] Конкретизируя сказанное, английский дипломат прежде всего сосредоточил внимание на том, что в Финляндии «ведется оживленная антисоветская пропаганда, инспирируемая со стороны Германии». Затем он указал на посещение Финляндии немецкими военными делегациями, отметив, в частности, визиты генерала Зайделя и полковника Бушенхагена. [901] Эта информация свидетельствовала, что германская военная активность в Финляндии стала насколько явной, что британские дипломаты решили заострить на происходившем внимание советского руководства.

Естественно, подобные сведения не были совершенно неожиданны для Москвы. Подготовка Финляндии к войне становилась все более заметной. К тому же советская разведка перехватывала определенную информацию, которая поступала в английскую миссию в Хельсинки по этому вопросу. А через агентурную сеть в Москве советским разведчикам удалось получить сведения о состоявшихся тогда доверительных встречах, которые происходили с финскими представителями у английских и у шведских дипломатов. В ходе их бесед шел обмен информацией относительно намерения Финляндии «принять участие в войне против Советского Союза». [902]

Ни Великобритания, ни США не скрывали своей озабоченности происходившим в Финляндии. 28 апреля руководитель американской миссии в Хельсинки выражал английскому коллеге особое беспокойство тем, что финско-немецкое взаимодействие имеет не только военный характер, но и тем, что «Финляндское правительство связывает себя также политическим сотрудничеством с Германией». [903] Как отмечает финский историк Ю. Невакиви, «в течение апреля-мая посланники Англии и США в Хельсинки наперебой докладывали о признаках приближающейся беды». [904]

Агентство «Юнайтед Пресс» в конце апреля распространило сообщение даже о якобы уже состоявшихся «в Финляндии совместных германо-финских военных маневрах». В ответ на это финский МИД специально разъяснил, что в Финляндии немецкие «военнослужащие по-прежнему выполняют лишь транзитные переходы». [905] Однако подобные объяснения никого не могли удовлетворить. Финским посланникам в Англии и США были сделаны специальные запросы о том, как в Хельсинки видят дальнейшие перспективы в продолжающейся воине. [906] В то же время глава английской миссии в Финляндии лично встретился с Р. Рюти и непосредственно у него пытался выяснить, как далеко зашла уже прогерманская ориентация его страны. [907]

Но все эти демарши, естественно, не давали никакого результата. Финское руководство последовательно двигалось по определенному им курсу. Взгляды на предстоящую войну тогда мало вообще скрывались в стране — они были вполне устойчивыми и распространялись достаточно широко. «Хотя военные дела нельзя было сильно афишировать, — отмечал М. Ёкипии, — показательно, что в апреле о них все же разузнали ведущие финские парламентские деятели, находящиеся вне военного кабинета». [908]