Шрифт:
Наконец причитания несостоявшейся покойницы вывели похмельного Коробейника из себя.
– Так, Наташа, хватит выть. И без того голова раскалывается после вчерашнего. Иди в вестибюль, отдохни. Там тебя Танечка дожидается, извелась уже небось. Никуда не уходи, можешь понадобиться. А мы побеседуем. Разговор, чувствую, будет до-олгим… Правда, Эдичка?
Глава 16
Рабочий день в городской прокуратуре близился к концу. На зарешеченных окнах первого этажа опускались жалюзи и сборчатые шелковые шторы. С паркинга то и дело отъезжали автомобили сотрудников. Младшие следователи, недавние выпускники юрфака, нетерпеливо поглядывали на часы: им очень хотелось домой, но не раньше, чем с работы уйдет начальство.
Внизу, у входа, скучал в застекленной будочке мент-вахтер с сержантскими лычками на погонах. То и дело поглядывая в окно, он зевал с таким презрением к застекольному миру, которое превращает простых провинциальных правоохранителей в овчарок повышенной злобности.
Заметив черную «Волгу» с тонированными стеклами и длинным стеблем антенны на крыше, милиционер приосанился и поправил узел галстука. От начальства он уже знал: сегодня в семнадцать ноль-ноль в архив должен пожаловать некий «важняк» из Генпрокуратуры, прибывший в город с широкомасштабной внегласной ревизией.
«Инкогнито из Москвы» появился ровно через минуту. Как и следовало ожидать, он был не в форменном синем мундире, а в дорогом песочном костюме и стильном галстуке. Правоохранитель сразу определил, что это птица очень высокого полета. Безукоризненно сидящий пиджак, бритвенно отутюженные стрелки брюк, приятно скрипящие туфли, дорогой портфель с позолоченными наборными замочками… Лишь уродливая бородавка на подбородке заметно портила внешность москвича.
Несмотря на подчеркнуто франтоватый облик, гость распространял ауру холодной начальственности.
– Старший советник юстиции Точилин Александр Андреевич, Центральный федеральный округ Генеральной прокуратуры, – деловито представился он. В правильный момент достал из кармана красную корочку с гербом и секунду держал ее перед вахтером. На секунду открыл и, профессионально сжав в руке, подержал еще несколько секунд.
Мент откашлялся:
– Чем могу быть полезен?
– У меня допуск для работы в вашем архиве, – небрежно сказал старший советник юстиции, демонстрируя бланк, скрепленный фиолетовой печатью.
– Пожалуйста, проходите, вас ждут, – натянуто улыбнулся милиционер и придвинул к себе телефон.
Поднявшись на несколько ступенек по парадной лестнице, «важняк» остановился у статуи Фемиды, украшавшей пролет. Толстая гипсовая баба с завязанными глазами и весами в руках более походила на базарную торговку, чем на богиню правосудия.
– А вы звоните, – разрешающе бросил старший советник юстиции, не оборачиваясь.
Архивные кабинеты находились на четвертом этаже. Коридор покрывала малиновая ковровая дорожка, гасящая шаги. Мягкий свет плафонов поглощался темными панелями. Два ряда коричневых дерматиновых дверей по обе стороны отблескивали латунными пуговками обойных гвоздей.
В конце коридора, на фоне окна, вырисовывался силуэт пожилого архивариуса. Резиновая улыбка, согбенная спина, подхалимски блестящие глаза – все это наводило на мысль, что предыдущая жизнь архивной крысы была лишь ожиданием встречи с заоблачным московским начальством.
– Здравствуйте, здравствуйте, – мелко засеменил архивариус, открывая дверь хранилища.
– Добрый день, – с высоты должности, звания и миссии кивнул ревизор.
– Мы уже в курсе. Что именно вы хотите у нас посмотреть?
– Где у вас стеллажи с закрытыми уголовными делами? Меня интересует все, что тут есть за позапрошлый год.
– Что именно вас интересует?
– Я же сказал – все! – повторил визитер, заметно раздражаясь. – А за этот год – все дела по сто тридцать первой и сто тридцать второй статьям, которые в производстве. Вчера заказывал. Хочу ознакомиться в порядке надзора.
– Дела по насилию сексуального характера – вот, я еще утречком отложил… А закрытые уголовные дела за позапрошлый год на стеллаже слева, третья и четвертая полки. Вот вам столик, вот креслице… Может, вам кофейку сварить? Может, чайку с печеньицем хотите?
Без «благодарю» гость опустился за стол и, сдвинув тяжелую печатную машинку «Ятрань», поставил на колени портфель с золочеными наборными замочками.
– Кофе я сам приготовлю. Если потребуется. А вы можете идти.
Конечно, по внутренним инструкциям архивариус не имел права покидать хранилища документов даже в присутствии Генерального прокурора. Однако слова «можете идти» прозвучали из уст ревизора с такой убедительностью, что хранитель архива не посмел ослушаться…
…Дождавшись, когда за архивариусом закроется дверь, Леха Сазонов достал мобильный телефон, предусмотрительно купленный сегодня утром, и быстро набрал номер мобильника «личного водителя».