– Но у меня есть собственные деньги. Конечно, пока ими распоряжается мой отец, я получу их, когда достигну совершеннолетия. Вы же не потребуете от меня вернуть их только потому, что вам не нравится моя семья?

– Никто вас не собирается грабить, если вы это имеете в виду. Свои деньги вы получите, мадам, не беспокойтесь.

Абигайль замолчала. Он хотел, чтобы она почувствовала себя приниженной, корыстной, и преуспел. Кэри постучал в крышу, приказав кучеру везти их назад в Танглвуд, и, когда верхняя панель закрылась, сообщил:

– По крайней мере вам будет незачем притворяться счастливой, миссис Уэйборн.

– Кэри, простите меня. Знаю, это я все испортила.

– Я бы так не сказал. – Однако проблеск ее надежды сразу погас, когда он продолжил: – С самого начала было ясно, что все обречено. Вероятно, я ошибся, продав Кромвеля, чтобы купить этот глупый патент. Я думал, что в постели вы намного приятнее лорда Протектора, но сейчас, полагаю, нет возможности заявлять о моих супружеских правах.

– Что вы имеете в виду под «сейчас»?

– Я имею в виду не «сию минуту». Хотя мысль исполнить супружеский долг прямо здесь, в экипаже, раньше, не приходила мне в голову, но теперь я нахожу ее превосходной.

Абигайль знала, что покраснела до корней волос, однако, несмотря на замешательство, почувствовала возбуждение. Если он хочет ее, тогда, возможно, еще не все потеряно. Конечно, это не любовь, но по крайней мере хоть что-то.

– Раз вы не позволяете объявить всем, что я ваш муж, я не могу провести с вами ночь. Следовательно, или мы закрепим наш союз втайне, или вообще не закрепим.

Абигайль прикусила губу.

– Значит, вы хотите, чтобы наш брак стал настоящим?

– Если под «настоящим браком» вы подразумеваете тот, который включает физическое слияние двух голых тел, я бы сказал, это полностью зависит от вас. Да, Абигайль, я действительно намерен стать весьма наглым лицом, обосновавшимся в вашей постели. Вы готовы к жизни с требовательным партнером?

Абигайль сглотнула.

– Поэтому вы и женились на мне? Потому что хотите опять заняться со мной любовью?

– Нет, – ответил Кэри. – Я «не хочу заняться с вами любовью».

– О! – смущенно произнесла Абигайль.

– Полагаю, я выразился ясно, – сказал Кэри, стягивая белые перчатки. – Однократное занятие с вами любовью было бы неразумной тратой наших талантов. Я предлагаю делать это снова и снова, может, даже непрерывно первую неделю или две.

– Я люблю начинать медленно, – сообщил Кэри, садясь рядом.

Он и правда целовал ее с удивительной нежностью, пытался кончиком языка ласково раскрыть ей губы. Но руки противоречили языку, нетерпеливо устраняя с ее груди подложенную набивку.

– С тобой мне это не всегда удается. Ты воспламеняешь меня. Ага, вот она, – пробормотал он, когда нащупал ее маленькую грудь.

Абигайль глубоко вздохнула. Привыкнет ли она когда-нибудь к подобной близости с мужчиной, если даже это мужчина, которого она обожает. В следующий миг обе его руки оказались под платьем, и оно само упало до талии. Должно быть, Кэри уже неоднократно раздевал женщин в быстро движущихся экипажах. «Весьма неутешительная рекомендация для мужа», – грустно подумала Абигайль.

– Панталоны, – с тяжелым вздохом сказал Кэри, когда его рука поднялась по ее ноге. – Только вы, мадам, носите панталоны в такой ответственный момент.

– Это не будет, как… как прошлой ночью, – лепетала Абигайль, пока он срывал пуговицы с шелковых панталон. – Я не такая. Это все лауданум. Это он заставил меня так себя вести… заставил чувствовать…

Она чуть не вскрикнула, когда его палец неожиданно вошел в нее, и дернулась, но боль не появилась. Ощущение было не очень приятным, хотя естественным, и ее мышцы инстинктивно сжали палец.

– Я никогда раньше не делала ничего подобного.

– Очень надеюсь на это.

Кэри стянул ее с сиденья вниз, и голова Абигайль оказалась на подушках.

– Ты будешь разочарован, – с тревогой сказала Абигайль, чувствуя, как напряжено ее тело.

– Возможно, это ты будешь разочарована.

Кэри медленно расстегнул вечерние брюки, выпуская возбужденный член. Абигайль крепко зажмурилась, чтобы приготовить себя к первому толчку, которого хотела почти так же сильно, как и боялась.

– Если это окажется лишь одна десятая того, что я чувствовала той ночью, я не буду разочарована.