— Я один буду работать?

— Есть ещё старший лаборант. Он будет приходить с утра, а ты — после обеда.

— Вдруг не справлюсь, — забеспокоился Олег. — Из меня технолог, как из попугая — оратор.

— Справишься, — ободряюще сказал Юрий Петрович. — Ты недавно говорил, что ещё в детстве увлекался механизмами.

— Я увлекался игрушками, а не станками, — пояснил Олег. — Слишком разные вещи.

— Вот видишь, — подхватил Юрий Петрович. — Знаешь разницу между игрушкой и станком. Потолкаться на этой кафедре весьма полезно. Кое-что почерпнёшь. Позднее, когда вам будут читать курс технологии, все пригодится.

… Работа действительно оказалась нетрудной и пришлась по душе Олегу. Он быстро осваивался в новой обстановке, и как когда-то в кочегарке, в первый день ощупывал и просматривал образцы, плакаты, запоминал, что где должно лежать, и уже на другой день безошибочно подобрал для преподавателя по его просьбе то, что ему нужно было захватить с собой на лекцию. Единственное неудобство, которое испытывал Олег, было в том, что времени между лекциями и работой в обрез. После лекций не всегда успевал пообедать. Бежал сразу на кафедру технологии. Но скоро приспособился и уже наперёд знал, когда надо запастись бутербродами.

По совету Добровольского основательно взялся сначала за математику. За помощью к Юрию Петровичу обращался редко, только в тех случаях, если никак не мог решить какие-нибудь задачи. Беседовали обычно у него на кафедре. Олег начинал с того, что показывал всякие варианты решения головоломок.

— И похулить грешно и хвалить не за что, — сказал Добровольский как-то раз, просматривая исписанные листы. — Это что у тебя?

— Новый способ пробовал.

— Ну, рассказывай, что за способ.

Осинцев стал рассказывать. Юрий Петрович пристально смотрел в лицо ему и вдруг прервал:

— В точности как у вятских: «Воду толчёшь? — Толку. — А пыль идёт? — Нет. — Толки ещё!»

Олег почесал в затылке.

— Я уже всяко пробовал, — оправдывался он. — Хоть убей, не могу понять, в чём дело.

— Не огорчайся, — сказал Юрий Петрович. — Ошибся, что ушибся — вперёд наука. Смотри, как надо… — и объяснил ошибку.

Олег не хотел оставить о себе плохое впечатление и показал очень трудную, по его мнению задачу, которую довёл сам.

Юрий Петрович, просмотрев решение, сказал:

— Правильно. Но есть путь короче. Без всяких этих линий.

— А мне показалось заманчиво с дополнительными построениями.

— Эту формулу знаешь? — Спросил Юрий Петрович и написал формулу. — Она для чего существует?

Олег сообразил, куда её нужно подставить, взял карандаш и моментально довёл решение более коротким путём.

— Готово, — сказал он, обращаясь к Юрию Петровичу, который, чихнув с наслаждением, вытирал платком губы. — Ответ сходится. Но ведь способ не так важен. Важен результат.

— Напрасно так думаешь, — возразил Юрий Петрович, заталкивая в карман платок. — За такую философию я бью. И бью крепко.

Олег в недоумении поднял брови.

— Освоишь правильные способы, остальное придёт само собой, — пояснил Добровольский и вдруг заявил неожиданно: — Кажется, ты близко у цели. Неплохо усвоил идею столбов и канатов. Я не сомневался в твоих способностях, но не думал, что ты так быстро, как кошка, будешь карабкаться по столбу…

На кафедру вошёл мужчина с портфелем. Совершенно седой и с черным, как у негра, лицом. Следом за ним — два студента. Олег закрыл тетрадь и поблагодарил Юрия Петровича за помощь.

Последние слова подействовали на Осинцева ободряюще. Он почувствовал себя увереннее. Прибавилось энтузиазма. Старательный, словно бобр в сезон своей бобриной страды, когда готовит жилище к зиме и выносливый, как верблюд, он не знал усталости. Работал днём и ночью. Нередко по 18 — 20 часов в сутки. Студенты, которые жили с ним в общежитии в одной комнате, не видели, чтобы он отдыхал. Они не видели, когда он спал. Как бы поздно ночью не появились и рано утром не вставали, всегда он сидел за столом, шелестел страницами учебников. Читал и писал. Тёр пальцами лоб и глаза и снова читал и писал. На столе всегда стакан крепкого чая. Осинцев любил крепкий час с сахаром и сдобной булкой. Пил чай и снова работал.

Упорный труд принёс свои плоды. Осинцев вошёл во вкус. Упражняясь в задачах с замысловатыми фигурами и доводя их до конца одну за другой, он испытывал азартное удовлетворение, подобное тому, какое испытывает, войдя во вкус, новичок в рыбной ловле, когда начинается хороший клёв. Добровольского на лекциях стал понимать с полуслова. Вскоре отличился и на практических занятиях. С примерами, которые предлагались студентам в дни контрольных работ, справлялся быстрее всех.

За неделю до начала зимней сессии произошло странное событие. Это событие было приятно Олегу. Но случилось так неожиданно, что сначала не столько обрадовало, сколько удивило его.