— А, это которая топит корабли?

— Вот-вот. Русалки поют сладкими голосами, а корабли идут на зов… и гибнут.

Маша пристально посмотрела на Зверева. Он глядел мимо нее, в шелестящий сумрак сада.

— И вам приходилось бывать на тех кораблях? — зачем-то спросила Маша.

— Приходилось. — Денис посмотрел на девушку. — Но с тех пор я научился обходить опасные места стороной и не покупаться на сладкий голос.

Он резко поднялся и протянул руку Маше. Она взялась за его сухие теплые пальцы и поднялась следом. Странно. Этот человек ни с того ни с сего одним дуновением затушил разговор, который только-только разгорелся.

— Спокойной ночи, Маша, — рассеянно проговорил Зверев и отправился в сторону сеновала, ни разу не оглянувшись.

А Маша отчего-то не могла сразу уйти в мансарду. Она так и осталась стоять в звенящей кузнечиками темноте, глядя на силуэт, удаляющийся по дорожке. Когда тьма поглотила белое пятно его рубашки, она потрепала Шейлу по голове и нырнула в нагретый воздух предбанника.

— Зря мы это все затеяли.

Маша размешивала порошок в стиральной машине и наблюдала, как Инна сортирует белье: полотенца отдельно, детское белое — отдельно, детское цветное — тоже. Затем наволочки, пододеяльники — большой белой горой.

— Я всегда в субботу стираю, — отозвалась Инна. — После бани остается полно горячей воды. А с детьми столько стирки, так что…

— Да не о стирке я!

— Тогда о чем?

— О шашлыках, проверке этой…

Инночка распрямилась и с интересом взглянула на Машу.

— Что-нибудь изменилось?

— Не в этом дело. Я просто поняла, что в любом случае не смогу помешать. Будь он хоть сам черт.

— Это почему же?

Инна накидала в машину детского белья и включила режим. В бане было довольно жарко после вчерашнего.

Обе подруги были в купальниках. Маша стирала руками то, что обычно не доверяла машине, — свои шифоновые сарафаны и Алькины яркие футболки.

Баня в настоящий момент была единственным местом, где можно поговорить без помех. Из сада доносился визг детей и лай Шейлы. Дома мужчины мариновали мясо для шашлыка.

— Почему? — переспросила Маша. — Да потому что Алька в нем души не чает.

— В общем-то я заметила.

— Даже ты заметила. А мне каково? Мне она все уши прожужжала о нем. И красивый он, и сильный, и щедрый.

— Надо отдать должное девочке — она не слишком преувеличивает.

— Инка! Ну мы-то с тобой взрослые люди и понимаем, что ребенку запудрить мозги — ума надо мало. И щедрости особой не требуется. А уж красота-то и вовсе не обязательна. Все родители красивы.

— Так-то оно так! — Инночка игриво взглянула на подругу. — Но он ведь и в самом деле ничего?

— Инночка! Ты ходишь в розовых очках. Или в зеленых. Здесь, у вас в глуши, возможно, и люди остались как в прошлом веке. Но в городах! Одни аферисты. И говорить умеют, и убеждать, и наружность имеют приятную. Просто орлы. И как правило, денег у них предостаточно. Вот Зверев — что мы о нем знаем?

— Так вот и проверим сегодня. Надо дело до конца доводить.

— Да как же ты не поймешь? Не могу я у Альки ее веру отнять. Даже если он окажется не таким, как прикидывается. Она планы строит, она… Да что говорить! Вчера она мне такое устроила! Слышала бы ты!

— Что она могла тебе устроить? Это не ребенок, а ангел какой-то.

— Она предложила мне выйти замуж за Зверева!

— Так и сказала? — Инна всплеснула руками. Брызги мыльной пены полетели в разные стороны, а сама мать многодетного семейства, хохоча, плюхнулась на скамейку. Взглянула на негодующее лицо подруги и расхохоталась пуще прежнего.

— Нет, что ты ржешь? Цирк, да? Бесплатный цирк.

Она не просто предложила, она потребовала, стала давить на меня.

Наконец Инна нахохоталась и вытерла мокрое от слез лицо полотенцем.

— Уморили вы меня, братья-кролики! А ему она встречное предложение выдвинула?

— Думаю, что нет. Его она пока еще стесняется.

— Ну, держись, Мария! Сдается мне, что, если она его попросит, он не сможет отказать. Она вообще из него веревки вить будет, вот увидишь.

— Не увижу. Немного подожду, когда они друг к другу привыкнут, и уеду. Надо свою жизнь устраивать. В агентстве меня, наверное, потеряли. Я так решила: если он негодяй и его изобличат, лишат родительских прав, то пусть это сделает кто-то другой. Не я. Иначе я буду Альке враг. Так что мне, собственно, делать здесь больше нечего.

— Это ты так хочешь. Только шашлык отменить уже нельзя. Все на мази. Юля с семьей придет. Свекровь Юлина детей заберет ночевать. Водка куплена, мясо замариновано. Все, механизм запущен. — Инночка энергично выжимала белье и кидала его в таз. Настроение у нее было прекрасное. — Даже Катя норовила напроситься. Я от нее еле отвязалась.

— Соседка, что ли.?

— Ну да, мы у нее мясо взяли. Взаймы. У нее нюх на мужчин, она одинокая. Но я говорю: у нас все по парам.

Инна весело шмякнула в машинку охапку полотенец. Маша только головой покачала: «Все по парам!» Скажет тоже.