Однако Прескотт был полон решимости сделать все от него зависящее, чтобы Эдвине было хорошо с ним. Он знал, что эту женщину не так-то легко завоевать.

Он запрокинул ее голову. Ее кремового оттенка кожа вся словно светилась изнутри. Эта нежная, как лепесток розы, кожа и сладкие восхитительные губы могут свести с ума любого мужчину. Но сегодня эта женщина принадлежит ему и только ему.

– Я не хочу, чтобы у вас остались какие-нибудь сожаления, Эдвина.

– Какие могут быть у меня сожаления, если мы с вами еще ничего не сделали?

– Какая дерзость! Мне она нравится в вас. – Прескотт потянулся губами к ее губам. Он вложил в свой поцелуй всю силу страсти, с какой он хотел быть внутри ее.

Эдвина прижалась к Прескотту. Она обвила его шею руками, и ее тело стало словно бы таять рядом с ним, как плавится воск свечи. Это были те же ощущения, которые она испытывала, когда он целовал ее на улице в нише. И даже гораздо более сильные.

Прескотт гладил ее плечи и спину. Прильнув к нему, Эдвина тихо стонала. Ей было так хорошо, что он твердо знал, что она будет принадлежать ему. И очень скоро.

Прескотт отстранился – немного более резко, чем следовало.

– Не здесь, – прохрипел он.

Эдвина зашаталась, и Прескотт привлек ее к себе. Она закрыла глаза, откинула голову назад и подставила ему свою изящную шею, соблазнительный изгиб которой притягивал его, как магнитом. И неожиданно для него самого губы Прескотта скользнули по нежной, солоноватой на вкус коже.

Его рука – как будто сама по себе – обвилась вокруг талии Эдвины, а затем проникла ей под накидку. Через тонкую кисею платья Прескотт гладил ее грудь, лаская жесткий сосок.

От ее глухого стона у него мурашки побежали по коже.

– Я хочу вас, Эдвина, – хрипло простонал Прескотт.

Она медленно гладила его плечо, предплечье и руку, сжимавшую ее грудь. Затем неожиданно – словно внезапно очнулась – она резко отпрянула от него. Прескотт схватил ее руку.

– Не бойтесь, Эдвина.

– Я не боюсь, Прескотт. Просто… Ну, до меня только сейчас дошло, что мы с вами находимся в общественном месте, в парке…

Прескотт замер, потом тихонько засмеялся, после чего, запрокинув голову, громко расхохотался.

– Не смейтесь надо мной! – мягко сказала она, отчего он засмеялся еще громче.

Схватив Эдвину за руку, он поцеловал ее ладонь.

– Вы такая ужасно практичная. Меня это забавляет. Вы правы. Нам нужно найти какое-нибудь укромное местечко. – «И как можно скорее». Он давно не был так возбужден.

– Куда мы можем пойти? – В ее голосе слышались нетерпение, которое радовало его, и жажда, которую он горел желанием как можно скорее утолить.

– Я не могу пригласить вас в Андерсен-Холл…

Эдвина кусала вспухшие губы.

– А я не могу пренебрегать тем, что ко мне в общество приходят дамы. К тому же мои слуги…

Нет, разумеется, они не должны ничего знать…

– О, я придумала. – Она хотела отодвинуться от него, но Прескотт сцепил свои руки у нее на талии.

Эдвина встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

– Одну минутку.

Прескотт нехотя отпустил ее.

Она открыла ридикюль, который свисал у нее с запястья, и, вытащив что-то, вложила ему в руку.

– Возьмите этот ключ. Он от двери черного хода в моем доме. После девяти часов вечера этой дверью никто не пользуется. В это время почти все мои слуги уже в постели.

Эдвина тянула его за руку вниз по ступенькам, к выходу из парка.

– Сейчас, наверное, уже больше семи… – бормотал Прескотт, с трудом скрывая нетерпение.

– Я знаю, – широко улыбнулась она, а затем громко рассмеялась.

Прескотт шел рядом с Эдвиной и тоже смеялся. Он чувствовал себя опьяненным чарами Эдвины. Его сердце учащенно билось в предвкушении грядущего блаженства. Мысленно он благодарил небеса за то, что они послали ему такой щедрый дар – несравненную Эдвину Росс.

Эдвина ощущала нервозность. Ее движения были порывисты, а сердце учащенно билось от напряженного ожидания встречи с Прескоттом. Она заменила в своей спальне дешевые свечи из сала на более дорогие восковые.

До сих пор Эдвина не могла поверить, что решилась на такую неслыханную дерзость. Одно дело – флиртовать и целоваться с Прескоттом, другое дело – начать с ним связь. Пригласить его к себе, превосходно понимая, что она ему предлагает! У нее было ощущение, что ее телом и рассудком кто-то завладел – какое-то незнакомое ей, чужое существо, обладающее бесшабашной дерзостью, которой обычно Эдвине не хватало.