— Очень хорошо. Федералы проглядели тебя. Пять баллов.

Он засмеялся. Он вовсе не выглядел испуганным.

— Таких, как ты, единицы. — Он снова встал и начал прохаживаться передо мной. Я ожидал несколько другой реакции и слегка обалдел.

— Они не смогли раскрыть твой потенциал из-за своих примитивных технологий. Система — это не всегда хорошо, Ричи. А второго шанса у них уже не будет.

«Теперь ты мой», — услышал я.

— Если ты согласишься, я «наверну» тебя по полной программе. Я сделаю из тебя самое опасное существо на планете. За это ты будешь выполнять все мои приказы. Видишь, я ничего не скрываю от тебя. Но! Все приказы, которые ты получишь от меня, будут направлены исключительно на выживание нашего вида. Сейчас — самый пик незримой войны, которая идет уже давно. Потери «Экотерры» невосполнимы… Лаки рассказывал тебе про своих друзей из «Нет Прощения!»?

— Нет… — ошарашено ответил я.

— Они были его лучшими друзьями. Они погибли, выполняя мой приказ. Ради нашего вида, Ричи…

Он замолчал. У меня на языке вертелся каверзный вопрос, а что же сделал ради нашего вида сам Трайтор. Он прочитал мои мысли и снял очки. У него не было глаз. Лишь два спекшихся шрама. Меня замутило. Он надел очки, наклонился к моему лицу.

— Когда я мог, я участвовал во всех серьезных акциях. Теперь, как видишь, это прекрасное время прошло. Твой друг Лаки Страйк работает на «Экотерру» всю свою жизнь, и ничего… У тебя так и так нет выбора, тебе просто некуда идти. Ты согласен?

— Да, — неожиданно вырвалось у меня, хотя я и не собирался этого говорить. Откуда-то из темного угла материализовался старый доктор со шприцем в руке.

— В чем дело? — насторожился я.

— У нас очень мало времени, Ричи, — вздохнул Трайтор. — Когда федералы запустят над Единицей силовой купол, все будет кончено. Ты должен войти в разработку прямо сейчас.

— Или умереть?

— Или умереть. Я не отдам тебя федералам, я убью тебя сам, без допросов, без мучений, без КПТ и «Двойной смерти». Хочешь?

Я промолчал, и доктор дотронулся до моей руки, закатывая ткань рукава. Я почувствовал удар животного страха.

— Успокойся, — Трайтор поставил стул напротив моего кресла, присел, и я снова увидел собственное отражение в его горнолыжных окнах.

— Это не страшно. И не очень больно. Просто ты станешь тем, кем тебе предназначено быть.

Я глядел в глаза себе самому, но видел глаза Доброго Героя. А Добрый Герой был весьма не против стать самим собой.

— Я согласен, — повторил я. Трайтор улыбнулся.

— Отлично. Доктор Штульман, прошу вас.

Старый врач аккуратно воткнул иглу в мою руку. В это мгновение открылась дверь, и по ту сторону силовой защиты я разглядел силуэт Страйка. Трайтор каким-то образом проследил мой взгляд.

— А вот и Лаки. Штульман, уже все?

— Можете впускать, — ответил тот, надевая на иглу колпачок. Трайтор подошел к консоли и нажал на кнопку. Лаки ворвался в комнату.

— Что здесь происходит? — быстро спросил он.

— Я только что завербовал его, — улыбнулся Трайтор. — Договор подписан кровью, его душа теперь моя.

У меня в глазах начинало двоиться, в ушах звенело, и мне казалось, что однажды я уже испытывал нечто подобное.

— Он предлагал тебе смерть? — спросил у меня Лаки.

— Кажется, да… — ответил я.

— Ты должен был согласиться! — он резко развернулся, и, распахнув пинком дверь, закатал с ноги какому-то парню, шедшему по коридору.

Дверь закрылась. Хлынул синий поток защиты. Слюна приобрела привкус железа. Я почему-то вспомнил, что очень давно не писал никаких стихов, а потом мир схлопнулся и окончательно погас.

Когда я проснулся, я был опустошен настолько, что мне было все равно, жив я или нет. Наверное, так себя чувствуют те, у кого забрали душу. Я помню, что меня швыряло из состояния смерти, когда ты видишь ясный свет Бардо, в состояние последних секунд жизни, и обратно, но я тут же все забыл, стоило мне просто уснуть летаргическим сном без каких-либо сновидений. Потом я открыл глаза и увидел Страйка. Он грустно глядел на меня. Холодная ирония его взгляда куда-то исчезла.

Кажется, ему было искренне жаль меня, но вряд ли из-за моего плохого самочувствия. Здесь было что-то еще.

— Ты идиот, — сказал он мне, когда я, наконец, сфокусировал на нем взгляд. — Но я искренне рад, что ты все еще не понимаешь, насколько.

— Насколько? — попробовал уточнить я. Он прочитал этот вопрос по губам, а может, просто догадался о смысле практически не озвученной фразы.

— На все сто! — заорал неожиданно Страйк. — Поздравляю! Знаешь, что? Ты — психосоматический дебил!.. — он запрокинул лицо к потолку и захохотал с подвываниями. Потом снова поглядел на меня.

— О, Темный Папа… Какое счастье, что у меня никогда не было такого выбора! Я никогда не простил бы себе, если бы выбрал жизнь!