– А я - Дарина Миловидова, я первокурсница! Мне семнадцать лет, - гордо ответила девочка, торжественно стукнув золотой вилкой по столу.

– Ух, ты! Да у тебя глаза разные, и такие яркие! Да и у тебя тоже разные, Дарина. Ну вы даёте, с такими глазами сюда припереться! Или мы уже с чёрными магами в полюбовном мире? Я, кажется, совсем тут плесенью заросла, отстала от жизни из-за переэкзаменовки.

– Ну и как, удачно пересдала?
– поинтересовалась Мария с сочувствием.

– Четыре, - радостно ответила девушка.
– Не даром я всё лето пылью дышала в библиотеке! Мой папа будет мной гордиться… я так этого хочу!
– выпалила она в экстазе.

– А ты попробуй учиться для себя, а не для кого-то… Меньше будет угрызений совести, - посоветовала Дарина.

Катя покивала, с громадной скоростью набивая рот яствами, словно смахивала веником в бездонную утробу.

Мария с Дариной только изумлялись, гадая, куда всё это уходит, - Катя была худой, как щепка. Просторный сарафан делал её хрупкую фигуру вообще прямоугольной.

– Шестимесячные курсы, это, конечно, прикол, - проговорила Катя с набитым ртом.
– Не поймёшь, то ли для самых слепых, то ли для самых гениальных. Она покачала головой: - Я учусь на третьем курсе, точнее, этот год будет третьим, и до сих пор магия для меня - тёмный лес; я постоянно наталкиваюсь лбом на деревья. Хотя, если у тебя великая сила, возможно, этих шести месяцев тебе и хватит, - с сомнением произнесла она.

Марию поселили в одной комнате с Катей. Две кровати стояли в центре совершенно круглой комнаты, над головой в виде абажура висел искусно вытесанный из дерева коршун с расправленными крыльями. От сияния его глаз - отверстий в чёрном дереве - становилось жутковато. Казалось, что птичка собирается совершить на твоём теле мягкую посадку с применением острого клюва и громадных когтей.

Чувствуя себя довольно неуютно: сильно объелась, да и гипнотизирующий взгляд хищной пташки доставал, Мария Золотарева валялась на кровати.

Андронова тоже валялась в похожем отрубе, только взгляд пташки её не волновал - привыкла.

– Сколько сейчас времени? Полночь уже наступила?
– утомлённо спросила она Марию, поленившись даже взглянуть на часы.

Та глянула на наручные часы: - Как раз сейчас наступит. И что будет - конец света?

– Нет, но ты не пугайся, сейчас на тебя кое-что свалиться.

– Что-то тяжёлое?
– с опаской поинтересовалась Мария.
– Может, я всё-таки встану с кровати?

– Не поможет, хоть в шкафу запрись - упадёт точно на тебя. Аргана у нас снайпер.

Не успев поинтересоваться, кто же такая Аргана, Мария получила удар по лицу и животу. Лицу повезло больше - на него упал лёгкий листик бумаги, а на живот обрушилась стопка книг. Очень-очень тяжёлых.

– Где этот ваш придурочный снайпер?
– взревела она, сталкивая с живота учебники.
– Я её побью!

– Не советую: она маг первого класса, пятикурсника, - тихо прошептала Катя. Учебники упавшие на неё, ударили по ногам, а листок мягко приземлился на животе.
– Знаешь, я тоже её ненавижу! Эти новые старосты… совсем озверели. Хотят выслужиться перед учителями, что бы их оставили работать в университете. Это - верх мечты для любого выпускника.

– А почему это событие происходит в полночь? А если бы я спала, а на меня упали книги… Я бы разрыв сердца могла получить. Как ты думаешь, эта Аргана специально уронила тяжёлые книги мне на живот?

Катя загадочно промолчала.

– Ты директрису знаешь? Ну, бывшую, - немного позже заговорила она, когда девушки разложили книги по своим тумбочкам.
– При её правлении самых старых и мудрых учителей постепенно оттесняли в архив или на пенсию. Сейчас чересчур много молодых учителей, боюсь даже подумать, чем это закончиться для университета, - в голосе Кати послышалась озабоченность и затаённая боль. Кстати, эта директриса сама пользуется чарами красоты и молодости, а на самом деле - кура ощипанная, как раз для борща!
– теперь в голосе девочки прорезалась злоба.
– Хорошо, хоть эту дуру сместили! А впрочем, давай не думать о проблемах. Кстати, о полуночи… я же ведь тебе так и не ответила на твой вопрос, - она ласково заулыбалась, снова превратившись в милую, хорошую девочку.
– Понимаешь, именно в полночь заканчивается праздничный ужин, и все увеселительные мероприятия. А после него старосты принимаются за исполнения своих обязанностей. Конечно, они могли бы сделать это и утром… Но они стремятся выслужиться перед начальством, усекла?

Мария слушала её с удовольствием, хотя живот болел, а от листочка на лице остался противный запах.

– Ах, если бы Эдельберта не ушла на пенсию!
– мечтательно произнесла Катя.
– Какой замечательной директрисой она была! Правда, ещё до меня, но я слышала о ней только хорошее.

"Может, Катя - шпионка? И поэтому пытается вызвать меня на откровенность? " - неожиданно подумала Мария, но выхода не было, кому-то нужно было доверять. И она рассказала ей всё. Всё равно душа требовала разгрузки, и без друга она бы просто сошла с ума. Катя молчала с открытым ртом, потом захлопнула его и повернулась к Марии: - Да, девушка, вам не повезло в этой жизни - возможно, повезёт в следующей. Убить-то тебя пока не хотят - скорее заставят сотрудничать. Стать шпионкой. Новые методы новых директоров, старые давно бы тебя прикончили. Или, вообще просто не вмешивались бы. Вот Эдельберта… она считала, что закон равновесия нельзя нарушать - и оставила чёрных магов в покое. Не понимаю, как ты вообще рискнула сюда приехать. Чёрный маг в университете для белых магов! Умереть, не встать!

Марии стало совсем плохо.

– Кстати, кто такая эта Эдельберта, которую ты постоянно упоминаешь?
– спросила она, дабы отвлечься от своих проблем.

– Бывшая директриса. Кстати, Виллину она не любила… А Джонатан Вэйс однажды чуть не спалил ей глаза на уроке. Может, поэтому она и ушла на пенсию так рано? Но в дела мудрецов лучше не соваться, как говорил старина Гендальф из Толкиена. Мудрый был маг, потому и прожил столько. Жаль, что наши маги по сравнению с ним дурачки.

Мария, наконец, обратила внимание на листик, который упал на неё вместе с учебниками: - А это что?
– обратилась она к Кате, осторожно приподняв его кончиками пальцев.
– Надеюсь, эта дрянь не возгорится в моих пальцах? Ой, а если бы она возгорелась на моём лице? А потом бы всё списали на несчастный случай… Может быть, Аргана меня возненавидела? Скажем, за неправильные глаза?