Онъ вторично началъ меня просить о получаніи письма отъ тетки его Лаврансъ, и чтобъ я не отвергла ихъ покровительство. Онъ утверждалъ, что знатные люди, такъ какъ и добродтельные весьма осторожны, что и не удивительно: ибо знатность сохраняемая достойнымъ образомъ есть добродтель, и взаимно добродтель есть истинная знатность, что побужденія ихъ къ наблюденію благопристойной осторожности, суть одни и т же, что оба сіи качества, одинаковое имютъ начало; безъ чего бы тетка его ршилась ко мн написать; но что она желаетъ знать, хорошо ли будутъ приняты ея предложенія, тмъ боле, что по видимому они не всею моею фамиліею были бы одобрены, и что во всякомъ другомъ случа, кром сего неправеднаго гоненія, она бы опасалась представлять мн ихъ.

Я ему отвтствовала, что признательность моя за сіе предложеніе не препяствуетъ мн видть, къ чему можетъ меня довесть сей поступокъ. Я опасалась чтобъ не показать вида тщеславія, еслибы ему сказала, что прозьбы его въ семъ случа заключаютъ въ себ нкоторое лукавство, и желаніе принудить меня къ такимъ мрамъ, отъ которыхъ не легко можно избавиться. Но я ему говорила, мало можетъ меня тронуть, что въ мысляхъ моихъ единая добродтель величественна, что изящный нравъ госпожъ его фамиліи больше меня поражаетъ, нежели качество сестръ Милорда М… И дочерей Пера; что хотя бы мои родственники и одобрили его сватовство, то никакъ бы я не согласилась принимать его попеченій, если бы онъ только сталъ представлять важность достоинства своихъ тетокъ; потому что тже самыя причины, которыя заставляютъ меня удивляться имъ, служили бы тогда возраженіями противъ него. Я его увряла; что съ не малымъ огорченіемъ вступила съ нимъ въ письменное сообщеніе; а особливо съ того времени, какъ таковая переписка мн была воспрещена; что единый полезный плодъ, который я думала получить отъ непредвидннаго и нежеланнаго свиданія, есть тотъ, дабы ему обьявить, что я принуждена впредь пресчь всякое сношеніе, надюсь, что онъ не будетъ посл сего прибгать къ угрозамъ противъ моей фамиліи, дабы привесть меня въ необходимость ему отвтствовать.

Свтлость дня еще дозволяла мн примтить, что онъ посл сего изьясненія принялъ на себя весьма важной видъ. Онъ столько уважаетъ свободный выборъ, говорилъ мн, и оставляя средства насильствія одному Сольмсу, толикое иметъ презрніе къ сему способу, что самъ бы себя возненавидлъ, еслибы могъ помыслить когда нибудь, чтобъ обязать меня страхомъ. Однако надобно разобрать два случая. Во первыхъ безпрестанныя оскорбленія, содержимые при немъ лазутчики, изъ коихъ онъ одного открылъ, поношенія, простираемыя даже до его фамиліи, и т, которыя на меня возвергаютъ по единому отношенію къ нему; безъ чего бы онъ признался, что не прилично ему подвергать себя имъ для меня безъ моего позволенія; вс сіи причины служатъ ему необходимымъ закономъ къ изъявленію справедливаго его гнва. Должно ли честному человку, спросилъ онъ меня, сносить столько обидъ, если бы онъ не былъ удерживаемъ такимъ побужденіемъ, каково есть то, чтобъ мн угождать. Во вторыхъ онъ меня просилъ разсмотрть, дозволяетъ ли мое положеніе длать нкоторое отлагательство въ принятіи средствъ, которыя онъ предлагаетъ мн въ послдней крайности. Въ прочемъ предложеніе его тетки ни къ чему меня необязываетъ. Я могу принять сіе покровительство, не навлекая на себя необходимость принадлежать ему, если найду какую нибудь причину къ охужденію его поведенія.

Я ему отвчала, что ето означалобы обманъ, и что я не могу предаться въ покровительство его друзей, не заставя думать, что имю другіе виды.

Думаетели вы, прервалъ онъ, чтобъ публика иначе толковала насильствіе содержащее васъ въ невол? Вы должны разсудить сударыня, что не имете больше свободы въ выбор, и что вы находитесь во власти тхъ, которые намрены васъ принудить къ исполненію своей воли. Предложеніе мое вамъ есть то, чтобъ принять услуги отъ моей тетки, и не прежде оными пользоваться, какъ употребивъ все къ избжанію необходимости оныхъ. Позвольте мн сказать также, что если вы съ сей минуты пресчете переписку, на которой вся моя надежда основывалась, если не ршились загладить худшее изъ всхъ золъ, то весьма очевидно, что вы погибнете отъ того. Худшее! я разумю для меня одного; ибо оно не можетъ быть таковымъ для васъ. Тогда какъ могу только стерпть сіе предположеніе? И такъ справедливо, что вы будете принадлежать Сольмсу! Но клянусь всемъ священнымъ что ни онъ, ни вашъ братъ, ни ваши дядья не возпользуются своею побдою. Сколь для меня постыдно таковое ихъ торжество!

Сильная его запальчивость меня устрашила. Я оказала справедливое свое огорченіе; но онъ бросясь еще къ моимъ ногамъ говорилъ; не разлучайтесь со мною для Бога, не оставте меня въ томъ отчаяніи, въ которомъ я нахожусь! Не разкаяніе мое о данной клятв повергаетъ меня къ вашимъ ногамъ; я ее повторяю еще въ семъ ужасномъ предположеніи. Но не почтите сіе угрозою, дабы склонить васъ страхомъ на мою сторону. Если сердце ваше, продолжалъ онъ вставши, повелваетъ вамъ слдовать родительской вол, или лучше сказать братней, и предпочесть Сольмса, то я конечно отомщу тмъ, которые оскорбляютъ меня, и родственниковъ моихъ; но потомъ изторгну свое сердце собственными руками, дабы его наказать за его преданность къ такой женщин, которая способна къ сей предпочтительности.

Я ему сказала, что сіи слова меня озлобляютъ, но что онъ можетъ себя уврить, что я никогда не буду женою г. Сольмса, не заключая однакожъ изъ того что нибудь въ свою пользу, потому что я тоже самое обьявила своей фамиліи предполагая, что нтъ другаго занимающаго мое сердце.

По крайней мр согласилась бы я длать ему честь свою перепискою. Надясь показать больше успховъ въ моемъ почтеніи, онъ никакъ не можетъ снести лишенія единой милости имъ полученной.

Я ему говорила, что если злоба его противъ моей фамиліи не утишилась, то я не отрекаюсь, по крайней мр на нкоторое время, и даже до окончанія настоящихъ моихъ злощастій продолжать переписку, въ которой сердце мое непрестанно меня упрекаетъ, какъ онъ отъ собственнаго своего чувствуетъ упреки, (съ нетерпливостію перехватилъ) за то, что сноситъ все то, что надобно терпть когда разсуждаетъ, что сія необходимость наложена на него не мною, для которой самыя жесточайшія мученія были бы ему пріятны, но чрезъ онъ не окончилъ сей рчи.

Я ему откровенно обьявила, что онъ сіе долженъ приписать самому себ, коего не порядочные нравы укрпляютъ сторону его противниковъ. Но весьма не справедливо, сказала я ему, говорить съ выгодою о такомъ человк который самъ ни мало не уважаетъ своей чести.

Онъ старался оправдать себя, но я ему отвчала, что хочу судить о немъ по собственному его правилу, т. е. по его дламъ, безъ коихъ мало можно полагаться на слова.

Если бы враги его, перехватилъ онъ, не были столь сильны и ршительны, или если бы они не оказали своихъ намреній жестокими насиліями, то охотно бы онъ согласился повергнуть себя шестимсячному или годовому испытанію. Но онъ увренъ, что вс ихъ виды ограничивались бы продолженіемъ одного мсяца, и мн боле всхъ извстно, должно ли надяться нкоторой перемны со стороны моего отца.

Я ему говорила, что прежде, нежели буду искать другаго покровительства, желаю испытать вс средства, которыя мн могутъ внушить мое почтеніе и довренность, коей еще меня не лишили нкоторыя особы фамиліи, и если ни въ чемъ не буду имть успха, то отдать имъ землю, которая толикую возбудила противъ меня зависть, почитаю надежнымъ способомъ.

Онъ ни мало не противится такому опыту, сказалъ онъ мн. Не предлагаетъ мн другаго покровительства, пока необходимость принудитъ меня онаго искать. Но дражайшая Кларисса, говорилъ онъ мн, ухватя мою руку; и прикладывая ее съ великимъ трепетаніемъ къ своимъ губамъ, если уступка сей земли можетъ окончить ваши мученія; то отдайте оную немедлнно, и будьте моею. Я одобрю всею моею душею сей вашъ поступокъ. Таковое увреніе, любезная пріятельница, не безъ великодушія. Но когда нужны только льстительныя слова, то чего не предпринимаютъ мущины, дабы получить повренность женщины.