–  Эдик! Да тут же околеть можно! Ты что, Сидорова из морга привез, чтобы его здесь заморозить? Так зря старался.

–  В тепле твой Сидоров, - ворчливо ответил Эдик.
– Трубы от теплотрассы обрезали, а ЛЭП то, вон она. Подключились. Я в процедурную калорифер масляный поставил. И еще один, плоский такой.

В ноги на стенку повесил.

В процедурном кабинете и, правда, был Ташкент. Сидоров, прикованный к койке, лежал и смотрел в потолок. Голова его была перемотана бинтом, через который проступало кровавое пятно, а на лице было написано мучение. Увидев вошедшего Мотовило, он слабым голосом, в котором звучало раздражение произнес:

–  Ну, наконец-то! Давай-ка Гоша, развяжи меня побыстрей. И объясни своему гестаповцу, что я не псих.

Гоша повернулся к Эдику и подтвердил слова Сидорова:

–  Он не псих.

Эдик пожал плечами:

–  Не псих, так не псих. Но вставать с кровати, а тем более уходить из профилактория не рекомендую. Психом стать легко, а вот вылечиться

–  хрен!

Вдвоем с Гошей они быстро освободили Сидорова от резиновых оков.

Сидоров попытался встать, но не смог.

–  Голова кружится, - сказал он, облизывая губы.

–  Доктор говорит, у тебя сотрясение мозга, - сказал Мотовило.

–  Садист он, твой доктор… Гоша, фляжка с тобой?

–  Как всегда.

–  Выпить надо.

–  А надо?

–  Надо. Самсонова помянуть. И еще одного человека.

–  В гостинице только два трупа было. Самсонова и…твой.

–  Я, как ты видишь, живой. А второй… Он не в гостинице. Его в

Москве из гранатомета, как и Самсонова. Пархома работа.

–  Ты о ком говоришь?

–  О Десницком. Начальник службы безопасности сибирского предприятия Андрея Валентиновича. Десницкий Денис Александрович. Он летал в Москву, чтобы встретиться с одним человеком из администрации президента. А Пархом его… Давай Гоша, наливай.

Мотовило вопросительно посмотрел на судмедэксперта. Тот махнул рукой:

–  Наливай. Только ему чуть-чуть.

8.

–  А может, его дома нет?
– спросил Альфред, поправляя на плече противогазную сумку, набитую брусками пластита.
– Праздник все-таки сегодня. Может, он в ресторане или вообще уехал куда-нибудь?

–  В ресторанах Пархом редко бывает, - отозвался Бирюк, шедший рядом налегке.
– Я его сучью жизнь хорошо изучил. Привычки и повадки. Дома Пархом питается и все праздники дома отмечает. Соберет свое кубло и гужует всю ночь. Там он, чувствую. Меня, Альфред чутье редко подводило. И сейчас на него не жалуюсь. Жизнь у меня сложная была. Все время на чеку надо было находиться, врагов много было.

Чутье и выработалось. Как у волка. Меня через это Бирюком-то и прозвали.

–  А если все-таки уехал?
– не унимался Альфред.
– Вообще уехал? Он ведь уезжает из города иногда?

–  Уезжает. Зимой в Таиланд. Летом в Германию. Сейчас не лето и не зима. Межсезонье. Да и при таких обстоятельствах… Нет, дома он.

Можешь не сомневаться.

–  Ну, не знаю… Хорошо, если так.

Окрошка плелся позади, шагах в десяти от Бирюка и Альфреда, и упрямо молчал, не желая принимать участия в разговоре. По-видимому, он был очень расстроен тем обстоятельством, что его старшинство не признали.

–  Окрошка!
– окликнул его Бирюк.
– Ты что отстаешь? Смотри, крысы-мутанты сзади подкрадутся и покусают.
– (О крысах Бирюку рассказал Альфред).

–  Ты сам смотри!
– огрызнулся Окрошка.
– Эти крысы не дураки, они знают, кого кусать. В первую очередь они на престарелых уголовников нападают. Из нор своих из стены выпрыгивают и за шкварник!

Шедший у стены тоннеля Альфред, услышав про норы и про шкварник, вжал голову в плечи и отпрянул от стены, чуть не сбив с ног Бирюка.

–  Ты чего?
– удивленно спросил Бирюк.
– Под ноги смотри.

–  Запнулся…

–  Не запнулся, а забздел, - заржал Окрошка, решив нарушить обет молчания.
– Альф у нас всегда бздит, когда страшно. А страшно ему всегда. Да…, совсем забыл сказать! Крысы не только на престарелых уголовников нападают, они еще и на бздунов прыгают. По запаху, видать, определяют.

–  Ничего я не испугался, - попробовал оправдаться Альфред.
– Я запнулся. Тогда с Сидоровым, мы здесь тоже запнулись.

–  Здесь?
– недоверчиво переспросил Окрошка.
– По ходу мы то место уже давно прошли.

–  Нет, здесь. Или где-то здесь. Место тут такое…

–  Ага. И ты его пометил.

–  Так, стоп! Позже посмеемся. Кажется, пришли.
– Бирюк направил луч фонарика вглубь коллектора, и луч высветил очертания мостка.
–

То место? Врезка?

–  Да, - в один голос сказали Альфред и Окрошка.

Маракова конечно обыскали и пистолет-зажигалку нашли.

–  Опа!
– воскликнул чернобородый секьюрити, вытащив ее из кармана полковника.