Бисембаев имел судимости за хулиганку и воровство. У

"Кооператора" появлялся не часто, промышлял он воровством в автобусах и троллейбусах. Ходил в черных рубашке и брюках. Русака я видел впервые.

Сжав зрачки, Мурик смотрел в сторону генерала Панфилова. Смотрел отрешенно, невидящими глазами. Заткнуть рот русаку ему не по силам.

Гевра, Талас стояли рядом и не вмешивались. Я видел, как Бисембаев мучается в беспомощной злобе. Если бы не взгляд, то вид у него жалкий, не вызывающий сочувствия у собутыльников.

Что это тут русак раздухарился? Самый здоровый что ли?

Я приблизился к скамейке..

– Что развыступался?! – спросил я. – Думаешь, п… тебе некому дать?

Русак непонимающе уставился на меня.

– Ты че, пацан? Че тебе надо?

Под короткими рукавами летней рубашки у него чудовищно огромные шутики. Я был поддатый и в этот момент не боялся его – кругом были наши. Если за Бисембаева никто не помышлял заступиться, то за меня, знал я, кто-нибудь да поднимется.

– А то! – сказал я. – Сейчас вломим тебе.

Я хотел что-то еще сказать, но тут же пожалел, что встрял на стороне обиженного, потому что вдруг с искусственным воплем налетел сзади и ударил по затылку мужика Бисембаев. Злость у Мурика, как и вопли, ненатуральны, он, словно подбадривая себя, продолжал кричать и беспорядочно бить русака по голове. Удары у Бисембаева слабые, мужик однако опешил и суматошно закрывался от кулаков.

Подбежали Гевра, Талас, Лелик-артист. Русак отряхивался и не помышлял вернуть должок Бисембаеву. Гевра сказал:

– Юра, уйди.

После эпизода с Юрой видел я Бисембаева осенью и зимой. Побывал и у него дома, где он жил с матерью и старшим братом. Мурик был спокоен и рассудителен.

Он был спокоен и рассудителен, но я не мог забыть, как сжимались и расширялись зрачки его невидящих глаз. Бисембаев стопроцентно гнилой, "но дело не в этом". От него исходило, заданное в неявной форме, ощущение подкрадывающейся опасности. Какой опасности? Этого я не мог себе объяснить.

В тот же день, начавшийся у памятника генерала Панфилова, Омир позвал в гости к его товарищу Маралу. Бывший сосед Омира по дому на несколько лет старше Бисембаева, но гораздо интереснее карманного воришки. Марал пел под гитару:

" О Белла чао, белла чао, белла чао…".

Пел и разговаривал с нами на всевозможные темы. Восторгался

Омиром и говорил: "Омир, ты эпический парень!".

Марал и сам эпичен. С ним можно наговориться всласть.

Пришел с девушкой чемпион Спартакиады СССР, боксер Олег Гуров.

Боксер пил наравне с нами и передвигался по комнате танцующей походкой. Девушка у него ладная. Она звала Олега домой, боксер не торопился и слушал, о чем говорил Марал. Среди прочих тем Маралом затрагивалось и положение в Чили. Народное единство пришло к власти и Марал в честь победы на выборах доктора Альенде наигрывал сиртаки.

Омир и я ушли от Марала довольные.

– Как тебе Марал? – спросил одноклассник.

– Мощный мужик.

Роман о современниках Хо Ши Мина выдвинут на

Государственную премию СССР. В "Правде" вышла пресная рецензия на книгу двух алма-атинских филологов.

– Мама, премию дяде Аблаю не дадут. – сказал я. – Хвалят его в печати сквозь зубы.

– Дадут. – ответила Ситок. – Кунаев позвонит в Москву и дадут.

Кунаев и Хо Ши Мин знакомы с войны. Первый секретарь ЦК покровительствует Есентугелову, защищает его от нападок писателей-западников. Если он позвонит в Комитет по премиям, то товарищ Хо станет лауреатом. Но вот позвонит ли?

Джубан Мулдагалиев, Тахави Ахтанов, Калтай Мухамеджанов и

Абдижамил Нурпеисов – главные писатели Младшего жуза, западников.

Более всего докучает товарищу Хо Тахави Ахтанов. Писатель интеллектуал, одинаково хорошо говорит и пишет как на русском, так и на казахском. Ахтанов вышучивает дядю Аблая публично, организовывает выступления против папиного земляка в печати.

Ситок позвонила Ахтанову:

– Тахави, ты хороший… Бирак, Аблайга неге тисейсен? Котын ксип отырмайсым ба?

Ахтанов не стал грубить маме, но пожаловался Валере.

Папа пришел с работы злой.

– Дура! Куда ты лезешь?! Кто тебя просил?! Какое твое дело?!

Маму не собьют происки западников, почему она спокойно ответила:

– Это мое дело. Ты ни черта не понимаешь…

– У-у-у… – Валера не зная как пресечь вмешательство мамы в литературный процесс, схватился за голову и простонал. – Ужас…

Мама объясняла нападки Ахтанова на Хо Ши Мина единственной причиной: "Западники завидуют таланту Аблая".