Ленин в разговре с Горьким о Демьяне Бедном заметил: "Он идет за народом. А поэт должен идти впереди народа". Сегодня поэзия идет не за народом, она еле поспевает за наукой. Мартынов написал про разбегающиеся Галактики, Вознесепнский – "Антимиры". Леонид Мартынов написал о том, о чем я не знал и не думал задумываться: "В расширяющейся Вселенной, что ты значишь, человек?". Андрей

Вознесенский, скорее всего, хотел поумничать и в результате вместо античастиц у него получилось уравнение прямой "игрек равен ка икс плюс бэ".

Сулейменов пишет без затей: "…Разгадай: Почему люди тянутся к звездам?" Олжасу тридцать пять. В жизни он не такой как по телевизору. В жизни это не плакатный человек, а сугубо серьезный, экономный в движениях, но легкой, красивой наружности, парень, которому не дашь и двадцати пяти.

На веранде папа разговаривал с его женой.

– Рита, по-моему, Олжас чересчур осторожно водит машину. Мы легко обогнали вашу "Волгу".

– Вы правы. Мы всегда медленно ездим.

В кабинете отца на работе Олжас Сулейменов, писатель Геннадий

Толмачев и еще кто-нибудь четвертый, раз в неделю играют в карты.

Толмачев учился в Академии общественных наук при ЦК КПСС, сейчас работает собкором "Комсомолки" по Казахстану. Перший друг поэта.

Валера говорил:

– Олжас славный.

Папа выдает желаемое за действительное. По-моему, Олжас не видит никого вокруг себя. Трибунная личность не подходит под определение славный..

Ситок не отставала от Валеры:

– Болтают про Олжаса завистники. Никакой он не заносчивый.

Что ты будешь делать! Все кругом только и делают, что завидуют.

Теперь и Олжасу. Если в 62-м жена Сатыбалды говорила о том, что русские обреченно завидуют казахам, потому что завидуют, то в обоснование зависти уже казахских литераторов к Олжасу матушка закладывала житейские предпосылки. По ее словам, казахский писатель в глубине души мечтает писать на русском и мучается от того, что его читатели исключительно выходцы из аулов.

По-своему мама права. Но ведь кто-то должен писать и для аульных казахов. В общем, каждому свое.

Валера и Олжас курили на скамейке, а Ситок на веранде резала правду-матку в глаза жене поэта:

– Рита, слова "Земля, поклонись человеку" обессмертили Олжаса.

Твой муж гордость наша.

Через час Сулейменовы уехали в город и я сказал матушке:

– Мама, ты опасный человек.

– Сандалма! – обрезала меня Ситок. – Мен адилетты.

– Какая ты адилетты?- смеялся я. – Ты опасный демагог!

– Сен акымак! Я – прямой!

Олжас Сулейменов дружит с Ануаром Алимжановым. Последнего только что избрали первым секретарем Союза писателей. На машине Алимжанова едем в город. По радио передают о перевороте в Судане. К власти пришли военные, в стране поголовно казнят коммунстов.

– На сентябрь в Хартуме назначен афроазиатский конгресс по драматургии. – говорит Алимжанов. – Что теперь будет?

Писатель зря беспокоится. Ничего страшного. Перенесут конгресс куда-нибудь в Каир, или Бомбей.

Мы подъехали к Союзу писателей. Сверху по Коммунистическому к

Дому писателей подходил дядя Сырбай Мауленов.

– Аю кележатыр. – сказал Валера.

Алимжанов промолчал. Действительно, Сырбай Мауленов большой с кудряшками. Ни дать, ни взять – Винни Пух.

Ануар Алимжанов фаворит Кунаева, почему и объездил пол-мира. Два года назад Алимжанов начал пропагандисткую кампанию за то, что аль

Фараби якобы исторический предок казахов. Узбеки открыто не протестовали, не возмущались. Нет сомнений, добро на перетягивание аль Фараби получено от Кунаева. За то, как воспримут сами казахи факт оказачивания аль Фараби Кунаев мог не тревожиться. Первый секретарь ЦК и сам татарин, но мы все, разумеется, кроме татар, уверяли себя, что Кунаев, может хоть и наполовину, но казах. В настоящий момент это не существенно, важно, что против идеи перехода аль Фараби от узбекских в казахские предки не возражал Брежнев.

Ирина вернулась с Иссык-Куля загоревшей и подозрительно веселой.

– Что это с тобой?

– Ревнуешь? – засмеялась девушка грез и действительности.

– А ты как думаешь?

– Думаю, что если так, то напрасно.

– Хорошо бы..

– Мы с тобой две мандавошки.- тихоня покровительственно улыбнулась. – А кому нужны мандавошки?

– Мне нравится, как ты материшься.

– Нравится, потому что я умею материться.

– Да… Материшься ты по-французски.

– По-французски? Хо-хо… Скажешь тоже.