– Ха! Мы можем взорвать несколько самых важных зданий и плотину. Все остальное останется. Кратер останется!

– В любом случае, возобновить добычу здесь будет трудно.

– Не в этом дело, Владимир! Неважно, взрывать или просто бросать, – Зоя говорила так, словно все это причиняло ей физическую боль. Она покачала головой. – Вам не понять. Вы появились здесь несколько дней назад и с легкостью пойдете дальше. А я… Прииск стал моим домом. Здесь могила моего отца! Ее мне тоже прикажете взорвать?

Тут я не нашелся, что ответить. Начал бормотать что-то о маскировке до лучших времен.

– Вот выиграем войну и вернемся сюда, чтобы возобновить добычу, – закончил я с воодушевлением. Зоя некоторое время сидела неподвижно, глядя на меня и не мигая.

– Владимир, вы думаете, я глупая?

– Нет, что вы, совсем даже наоборот…

– Почему же вы думаете, будто меня должна успокоить ваша наивная ложь? СССР не воюет с Португалией. Как только власти узнают о нашем прииске, вернуться сюда будет невозможно.

– Э-э-э… можно будет потом тайно вернуться, чтобы вывезти прах вашего отца, – ляпнул я.

– Очередная наивная идея, – грустно вздохнула Зоя. Кажется, она стала понемногу успокаиваться. – Но все равно, спасибо вам за эти попытки.

– Хотите вина? – выпалил я. Она пожала плечами.

– А это поможет?

– Трудно сказать, – я помедлил и достал из кармана бутылку. – Есть несколько способов забыться или заглушить душевную боль.

– Предлагаете напиться?

– Здесь совсем немного и вино слабое. Напиться будет трудновато.

Зоя усмехнулась и, медленно повернув голову, посмотрела в темное окно.

– Значит, как-то по-другому? Вы знаете, Владимир, вы очень милый молодой человек.

Кажется, после этих слов меня бросило в жар. Никогда не замечал за собой чего-то подобного! Тихие слова, брошенные вскользь девушкой в ночи. Быть может, дело в обстановке? Я никогда не пил вина на свидании с девушкой в ангольских горах.

Рука дрожала, поэтому я несколько раз звякнул о края стаканов, разливая вино. Не говоря ни слова, Зоя взяла свой и выпила вино залпом. Я поспешил сделать тоже самое. Вино было сладким, крепким и почти без аромата. Что-то вроде портвейна, только весьма низкокачественного.

Зоя больше не смотрела на меня. Она крутила в руках стакан, о чем-то размышляя и будто бы изучая потрескавшуюся краску на оконной раме.

– Хм… Еще вина? – предложил я.

– Нет, спасибо. Вы меня уже успокоили, – ответила девушка. Сейчас нужно было встать, сделать шаг и положить руку ей на плечо. Или провести по волосам. Или же потянуться через стол и погладить ее по щеке. Только я не мог заставить себя сделать ни того, ни другого. Она выглядела неприступной – даже после того, как выпила со мной вина.

На самом деле, женщины всегда дают знать, когда они готовы с тобой на что-то большее, чем дружеский разговор. Блеск глаз, многозначительные улыбки, поощряющие фразы. Ничего этого не было здесь и сейчас. Я не мог идти дальше, не получив условного сигнала, а это значило, что сегодня снимать напряжение мне все-таки придется другим способом. Еще раз звякнула о стакан бутылка.

– А я, пожалуй, выпью, – заявил я. – Хоть мне и не предстоит разрушать и бросать дело всей жизни, на душе хреново.

Вольно или невольно, это была последняя попытка. Вызвать жалость, заставить ее если не желать утешения, то вызваться в утешительницы самой.

Встрепенувшись, Зоя снова поглядела на меня. В глубине ее серых глаз таилось нечто манящее, возбуждающее, заставляющее трепетать. Или же это была игра теней, влияние выпитых на пустой желудок двух стаканов крепленого вина?

– Вы очень милый молодой человек, – повторила она, слегка наклонившись вперед. – Но вам придется допивать вино в одиночестве. Спасибо за поддержку, и до свидания.

Это был уже даже не намек – это было прямое указание идти куда глаза глядят. Я попробовал улыбнуться, позорно кхекнул, прежде чем совладал с предательски сжавшимся горлом и выдавил:

– Спокойной ночи, Зоя.

– И вам того же. На самом деле, допивать вино не обязательно – лучше как следует отдохнуть, потому что нам предстоит сделать очень много тяжелой работы.

Как во сне, я вышел на крыльцо и, запрокинув голову, выхлебал остатки вина прямо из горлышка. Потом, что есть силы размахнувшись, забросил бутылку подальше на склон горы.