– Ну вот видите, – я говорил быстро, стараясь не упустить инициативу. – Такое количество и в самом деле не рассуешь за подкладку. Да и придумать какую-то убедительную легенду о том, как мы здесь оказались, будет очень непросто. Так что проще сказать правду, чем ломать голову над ложью. Судите сами: воспользоваться прииском англичане все равно не смогут, ведь это не их территория, а главное – мы тут порядком осложнили жизнь будущим старателям, если таковые найдутся.

– А если они реквизируют алмазы? – подал голос Раковский.

– Возможно, – кивнул я. – Вариант нежелательный, но вполне вероятный. Потому я и предлагаю сказать правду. В обмен на информацию о прииске и часть алмазов – скажем, четверть, или даже треть – мы выторгуем возможность добраться до своих.

– Но англичанэ могут просто поставить нас к стэнке, после того, как мы расскажем им о прииске, – сказал Горадзе. – Так, э?

Я пожал плечами.

– Глупо отрицать такую возможность. Но как по мне, на это ничуть не больше шансов, чем на то, что мы попадем к португальцам, или напоремся в саванне на львов. Будем торговаться, будем блефовать – например, можно сказать, что о нашей группе известно в Союзе, и англичан ждут крупные неприятности, если они с нами расправятся. Вряд ли они станут рисковать – в противном случае полетят головы…

Воцарилась тишина – все напряженно обдумывали услышанное.

– Что скажете, товарищи? – спросила Зоя после короткой паузы. – Принимаем?

И тут встал Вейхштейн.

– Есть еще один вариант, – сказал он.

Теперь настал мой черед удивляться. Остальные восприняли слова Володьки несколько спокойнее – наверное, уже достигли того состояния, когда разум перестает расходовать силы на эмоции, и просто оценивает количество "плюсов" и "минусов", сравнивает шансы.

Вейхштейн вынул из кармана сложенную карту местности – копию той, что в свое время изготовила экспедиция Прохорова – и разложил на столе так, чтобы не попасть в маленькую лужицу разлитой Поповым воды.

– Мы собираемся идти за тысячу километров, – сказал он, – без всякой надежды на успех. Да еще неизвестно, действительно ли англичане испугаются возможных осложнений. В этой глуши, наверное, как у нас в тайге: прокурор – медведь, и все такое. Когда еще власти в метрополии узнают о нашем появлении, да и узнают ли вообще?

– И что ты предлагаешь? – спросил я.

– Мы с Яковом Михайловичем вот уже несколько дней слушаем переговоры португальцев. Вернее, Яков Михайлович слушает, а я перевожу, – уточнил Вейхштейн. – И очень интересная картина получается…

Он коротко передал нам содержание перехваченных радиограмм – о патрулях, об усилении бдительности…

– Но главное не в этом, – сказал Вейхштейн. – Послезавтра из Чикамбе в Квиленгес выступает некий "Караван". Судя по тому, насколько большое внимание уделяет этому каравану колониальное командование в Бенгеле, у него ценный груз. Я думаю… Нет, я уверен в том, что это алмазы.

– Скорее всего, – кивнул Горадзе. – Близ Чикамбе находятся богатые копи.

– Так вот, – продолжал Вейхштейн. – Дорога тут одна, и на пути следования "Каравана" всего два населенных пункта, Камукулу и Динде.

Он ткнул пальцем в две маленькие точки на карте к юго-востоку от нашего расположения.

– Места глухие…

– Ты что… предлагаешь атаковать "Караван"? – задохнулся я.

– Да, – кивнул Вейхштейн.

Все загалдели, но капитан поднял руку и шум стих.

– Я понимаю, что звучит дико, но… Но дайте договорить.

Вейхштейн плеснул в стакан воды, и жадно выпил. Перевел дыхание и продолжил:

– Судите сами – сейчас нас ищут. Тревога поднята по всей округе. Что нам нужно сделать в этой обстановке? Вы предлагаете уходить – с этим я согласен. Но куда? Я не думаю, что попытка добраться до Северной Родезии – лучшее решение. Смотрите: противник знает, что недавно была потоплена наша лодка. Он знает, что в месте гибели лодки уничтожена его поисковая группа. Готов спорить на что угодно, они думают, что мы здесь ведем охоту за алмазами. Враг уже в это верит – и надо сделать так, чтобы он окончательно заглотил наживку. Мы атакуем конвой, и захватим алмазы. Какова будет реакция на это?

– Усилят охрану приисков, – сказал Радченко.

– Точно! А нам только того и надо! Чем больше солдат мы вынудим сидеть на приисках, тем меньше их будет брошено на наши поиски. На самом деле здесь не так много сил, и португальцы просто не смогут искать нас и одновременно охранять прииски. Главное – инициатива будет на нашей стороне.

– Но что мы будем делать потом? – спросил Анте. – После того, как уничтожим конвой?

– Это и есть самое главное, – Вейхштейн поднял вверх палец. – Мы знаем, что немецкий контрразведчик, который сейчас заправляет всей деятельностью в Бенгеле, прибыл сюда на самолете, который в полной готовности находится на аэродроме близ города, и что экипаж всегда в готовности. Мы знаем, что к северу от Анголы практически все территории являются колониями союзников – выходит, самолет летел без посадок. А это значит, что на этом самолете мы сможем достичь Египта и без помощи англичан. Может быть, сразу и до Ирана дотянем…

– Смело…, – пробормотал Анте. Я с ним был более чем согласен – предложенный Вейхштейном вариант напоминал сюжет приключенческого романа. Но вместе с тем было в этом варианте что-то такое, что заставляло верить в его реальность. Что именно – этого я сказать не мог…

– Смэло, – фыркнул Горадзе. – Да это сумасшэствие!

– Не большее, чем пробиваться к границе, – парировал Вейхштейн. – Но так мы сохраняем инициативу – мы делаем то, чего от нас не ожидают. А если оставить на месте атаки каравана ложный след – ну, например, что мы двигаемся к границе с Северной Родезией, то наши шансы еще больше возрастут. Нас будут искать в десятках, в сотнях километров от того места, где мы будем находиться, вот в чем фокус. Ну, что скажете?