Шрифт:
Старшая вожатая Тамара Трошина сейчас, наверное, плачет и, может быть, весь зал плачет, а он, Вася Кочкин, нарушитель дисциплины, гуляет в саду имени Горького среди цветущих астр.
Лучше бы сидел он в актовом зале в первом ряду, поджав ноги под стул, и сам директор школы Глеб Григорьевич в утешение обнимал его за плечи.
С такими невеселыми мыслями Вася пришел домой. Папа и мама сидели у телевизора.
— Похоронили, — сказала мама, утирая слезы. Она не стеснялась слез, они были искренни.
Папа стал рассуждать о том, как будет дальше развиваться страна.
— Что ты болтаешь! — воскликнула мама. — Кого поставят, тот и будет! И не твоего ума дело!
Папа не соглашался. Он считал, что настала пора… Какая такая пора? Папа не мог объяснить, но считал, что настала.
— Вот, Васька, ты пионер, — сказал папа задумчиво, забыв, что сын не пионер. — А что ты сделал для Родины?
Вася не мог вступить в разговор, но папа не унимался:
— Нет, ты мне скажи: что ты сделал для Родины?
Мама стукнула папу по спине:
— Ты что к ребенку пристал? Что он такого должен совершить? Переходит из класса в класс, с хулиганами не знается — спасибо скажи!
Но папа спасибо не хотел говорить. Мысль об отечестве не давала ему покоя. И причиной всех бед он сделал Ваську.
— Во-первых, — лентяй, во-вторых — разгильдяй, — говорил он. — Голова пустая абсолютно! — папа так разволновался из-за Васиной головы, что стал ходить по комнате, как будто его тут заперли и выхода нет.
Вася глядел в окно и делал вид, что слушает равнодушно. А на самом деле ему хотелось возмутиться: почему это он сегодня во всем виноват? Ну, ладно, упал со стенки. А чего папе надо, при чем тут государство? И вообще, папа такой добродушный, а тут пристал, все ему не так, как будто он, Вася, заместитель председателя Совета Министров.
Мама увела разволновавшегося папу на кухню, сказав при этом:
— Ты забыл, что Васька молчит, характер выдерживает?
На что папа ответил:
— Куда мы без Васьки? Васька у нас — голова!
Вася потрогал голову: все-таки что — или просто у него голова или абсолютно пустая голова? Он даже костяшкой пальца постучал: что-то там отдавалось и гудело.
«Абсолютно пустая голова, — обреченно подумал Вася. — И с этой головой надо жить всю жизнь. Что-что, а голову не заменишь».
Коварная шпионка
В неприятный момент размышлений о голове раздался стук в дверь (опять звонок не работал). Вася подумал, что это дядя Коля, и обрадовался. Папе сейчас очень не хватало собеседника, именно с дядей Колей они бы поговорили по душам.
Он побежал открывать дверь.
Но у порога вместо дяди Коли стояла девочка. Необыкновенно красивая. Такая красивая, что Васе даже бы во сне не приснилась. Белые локоны падали ей на плечи. Потом Вася даже не мог вспомнить, как она была одета. Вот только белые локоны… Он был совершенно ошарашен и, не двигаясь, стоял в дверях. «Песня безумная роз», — почему-то вспомнил он.
— У вас есть макулатура? — спросила девочка.
Вася покачал головой, потом кивнул.
— Так есть или нет? — спросила она. — Ты что, глухонемой?
— Припадочный он, — вдруг услышал Вася. И только тут увидел привалившегося к стене Ромку Кузакова. Он стоял, надвинув на лоб спортивную шапочку с бомбошкой, и многозначительно ухмылялся. Эту многозначительность, вероятно, придавала ему распухшая губа — след Васиного падения со стенки.
— Выходи, поговорим, — сказал Ромка.
Тут Вася понял, что красивая незнакомка оказалась коварной шпионкой и была подослана врагами, чтоб заманить его в сети.
Вася вышел в коридор.
— Будешь просить прощения и ползать у меня в ногах! — грозно сказал Ромка, еще ниже надергивая шапочку. — Иначе…
В этот момент выглянула в коридор мама.
— Чем вы тут занимаетесь, ребятки? — спросила она. — Заходите! Что за манера ошиваться по углам!
— До завтра! — пробормотал Ромка.
Девочка ехидно сделала книксен, и они заскочили в открывшийся лифт, как пираты на корабль.
Вася вернулся в квартиру несколько озадаченный. Он понял, что жизнь его с каждым часом осложняется, какой-то узелок завязывается.
— Кто к тебе приходил? — спросила мама. — Одноклассники? Симпатичная девочка. Кавалер у нее, видать, герой! — пошутила она.
«Не кавалер-герой, а пионер-герой», — хотелось сказать Васе, но он, естественно, промолчал.
— Ну, надоело мне твое придурство! — мама дернула сына за вихор. — Молчальник! Вот возьму и отдеру, тогда у меня быстро заговоришь!
Вася молча пригладил волосы, сел за стол, открыл учебник, давая понять, что он углубился в науку.
Мама вздохнула, погладила его по голове и пошла к папе.