–  Оставьте церемонии! Ненавижу их! Объясните лучше почему эскадра перешла на мою сторону.

–  А что тут объяснять, ваше величество?
– растерялся майор.
– На флоте всегда помнили о временах Империи, помнили о единой великой стране, мечтали о ней, а не о жалком ошметке, называемом Федерацией. Да и видели, что творили с Россом "демократы"…

Он отчетливо скрипнул зубами и продолжил:

–  Ваше величество, это страшно! Они все губят, все, к чему прикасаются! В стране миллионы беспризорных детей, которые никому не нужны! Никто и ни за что не отвечает! О чем речь, если на придумывание новых сортов пудр и духов тратится в десятки раз больше средств, чем на весь флот и исследования дальнего космоса?!

–  Вы серьезно?
– ошеломленно спросил его величество.
– Да как такое может быть?

–  А вот так!
– сжал кулаки Ранковский.
– Простите… Сорвался. Вы не представляете, как мы всех этих сволочей, не дающих никому дышать, ненавидим…

–  Не представляю, - согласился император.
– Понимаете, я пришел из другого мира и совсем не собирался становиться вашим императором, считал Росс чужой страной, но потом был вынужден принять корону - не смог остаться в стороне, узнав, что здесь происходит. Ведь я сам боевой офицер, правда, пехотный. У нас дома война шла, страшная война на уничтожение, уже третий год. И знаете, у нас там все отдавали ради фронта, ради победы, люди себя не жалели. Поэтому мне трудно представить то, о чем вы говорите. И если это правда, то клянусь, что я этого так не оставлю! Хотя крови, боюсь, прольется немало…

–  Пусть!
– упрямо мотнул головой майор.
– Этих тварей не жаль! Они только о своей выгоде думают, так пусть теперь получат по заслугам! Дети в детских домах голодают, а они деньги, выделенные на детдома, в карман кладут… Из флотских офицеров почти все отдают детдомам до трети жалованья. И мы сами следим, чтобы это детям пошло, а не в карманы чинушам. Как они возмущенно орут из-за этого!

–  Господи!
– передернуло императора.
– Да как же так можно?

–  Не знаю… - понурился Ранковский.
– Мне иногда кажется, что нынешние власть имущие - не люди, а звери какие-то… Бесчеловечные и безжалостные.

–  Да уж… - поежился его величество.
– Что ж, раз так, они действительно свое получат. Обещаю вам это. Что с остальным флотом?

–  Вам достаточно появиться возле Росса и бросить клич, - криво усмехнулся майор.
– Почти на всех кораблях и орбитальных станциях сразу же перебьют ставленников правительства, как мы их перебили. На самом Россе люди сейчас ваше имя скандируют - народ по порядку соскучился. Бунт идет за бунтом. То на одном материке, то на другом. А армия отказывается стрелять в бунтовщиков. Армейские офицеры "демократию" не больше нашего любят.

–  Что ж, будем решать, что делать в первую очередь, - император оценивающе посмотрел на него.
– Назначаю вас командующим эскадрой, полковник Ранковский. Приказ о повышении в звании получите после победы.

–  Как прикажете, ваше величество!

–  Через шесть часов соберите старших офицеров эскадры, найдите восьмерых толковых молодых навигаторов и все вместе прибудьте на борт Белого Крейсера на общее совещание. Искин передаст координаты коридора доступа.

–  Будет исполнено, ваше величество!

Экран погас, а майор еще долго сидел и размышлял. Император совсем молод, но он боевой офицер, что немаловажно. Он стрелял и в него стреляли, понимает с какой стороны браться за оружие. Хоть бы только у него хватило решимости справиться со всей той мерзостью, в которую с каждым днем все глубже погружается Росс. Ранковский вздохнул - ему осталось надеяться. Алесий - последний шанс его родины встать с колен. Слава Всевышнему, что есть немало людей, понявших это и ухватившихся за этот шанс.

Он медленно встал и поклонился погасшему экрану. Впереди предстояло много дел, предстояло сражаться, не жалея ни себя, ни кого-либо другого. И иного пути нет.

Вокруг круглого стола в конференц-зале высшего командного состава Белого Крейсера сидели семь человек. Император медленно прохаживался у противоположной стены, то и дело бросая на них мрачные взгляды. Чаще всего его внимания удостаивался Таркович, выглядящий совершенно невозмутимым. Молчание длилось довольно долго, никто не решался первым прервать его.

–  У меня есть несколько вопросов к вам, генерал, - внезапно заговорил Алексей, резко остановившись.
– Я кое-чего никак не могу понять.

–  Спрашивайте, ваше величество.

–  Слишком странно выглядит столь трепетное отношение населения к императору, которого не было на Россе около двухсот лет, - взгляд землянина стал подозрительным.
– Я, простите, хоть и молод, но все-таки не законченный идиот, чтобы поверить в естественность такого поведения. Изучал историю Великой Революции у себя на родине, помню, сколько усилий нужно, чтобы как следует расшевелить массы. С какой стати почти все флотские офицеры Росса стали монархистами? Почему простой народ едва ли не молится на идею великой империи? И это после стольких лет демократии! Извольте объясниться, генерал.