«Йорг Ланц фон Либенфельс», – прошептал бригаденфюрер и постарался удержать это слово в сознании. Круговерть образов вокруг него, повинуясь неслышному приказу, начала выстраиваться в огромную трубу. Когда она сформировалась, Виллигута потащило по ней.

Он летел, разгоняясь, картинки по сторонам слились в круговерть разноцветных пятен.

Когда казалось, что еще миг, и его разорвет на куски, движение прекратилось. Виллигута словно внесло в одну из картин. Он увидел белые стены какого-то древнего строения, похожего на монастырь. Над ним плыл хор колоколов, и по вымощенным белыми же плитами дорожкам шествовали монахи в коричневых рясах.

Один из них шел прямо на бригаденфюрера, и в нем Виллигут с трудом узнал фон Либенфельса, помолодевшего на несколько десятков лет. Лицо его было целеустремленным, губы плотно сжаты.

Бригаденфюрер испытал легкое раздражение. Ясновидение, которое трудно контролировать, подбросило ему картинку из далекого прошлого – из тех времен, когда фон Либенфельс был известен как брат Георг, член одного из цистерианских аббатств неподалеку от Вены.

Чтобы уйти от этого видения, совершенно бесполезного в настоящий момент, Виллигут мысленно стер картинку и вызвал новую. Так ему пришлось сделать несколько раз, перескакивая всё ближе к настоящему по временной линии.

Наконец он оказался в лесу, обычном дубовом перелеске, каких много в окрестностях Шаунберга. Орали птицы, шелестела над головой листва, окрашивая падающий сверху дневной свет в зеленоватые оттенки.

А прямо перед ясновидящим стоял, держа в руках кургузый пистолет-пулемет, не кто иной как Петер Радлофф, воплощение самого Алариха. Бывший гость замка Шаунберг, сбежавший от радушия арманов. Он был в запачканной и сырой форме Советской армии, а лицо капитана выглядело усталым и осунувшимся.

Радлофф настороженно осмотрелся, словно почуяв рядом с собой ясновидца, после чего пошел куда-то налево. Вслед за ним двинулись солдаты, несущие связанного человека. Виллигут не сомневался, кого именно.

Бригаденфюрер сделал усилие, стремясь вернуться к реальности, и по ушам ударил гул крови. В одно мгновение Виллигут ощутил свое тело, тяжелое, как мешок с цементом.

Одежда на нем была мокрой, и ноздри терзал запах едкого пота. Когда он открыл глаза, то даже мягкий свет, даваемый свечами, показался ослепительно резким. Бригаденфюрер прищурился, и лишь когда резь под веками отступила, рискнул осмотреться.

Похоже, что он закончил последним. Бюнге и Дан сидели на своих местах, причем первый вытирал с лица пот, а второй выглядел бледным почти до прозрачности.

– Ну что? – спросил Хильшер, и голос его показался Виллигуту мерзким карканьем.

– Ничего, – ответил Ганс Бюнге. На широком его лице было непривычно растерянное выражение. – Словно товарищ Йорг пропал совсем из нашего мира. Как будто он мертв.

– Феликс? – верховный арман взглянул на Дана.

– Мне кажется, что фон Либенфельс жив, – пожал плечами тот. – И находится в руках каких-то солдат.

Хильшер без слов посмотрел на Виллигута, и тот коротко рассказал о видении. Повествование вызвало среди арманов возбужденный гул.

– Что за пленник? – поинтересовался Дитрих, подозрительно сузив глаза. – Почему я о нем ничего не знаю?

– Это было еще до вашего появления здесь, оберстгруппенфюрер, – коротко ответил Хильшер и повернулся к Виллигуту: – А вам, Карл, я что-то не очень верю… Что похитителями командует тот самый человек…

– Ваше право, – ответил бригаденфюрер, ощущая легкую обиду. – А что сказали руны?

– Что наш товарищ жив, – верховный арман усмехнулся. – И что он находится на юго-востоке от замка.

– То есть вниз по Дунаю? – поинтересовался Дитрих.

– Да, – Хильшер кивнул. – И именно вам, оберстгруппенфюрер, надлежит организовать поиски и до вечера освободить фон Либенфельса из лап грязных недочеловеков!

Нижняя Австрия, город Вена,

правый берег Дуная

3 августа 1945 года, 13:14 – 13:38

Звуки боя доносились со всех сторон. Канонада с запада, от Тиргартена, стала уже привычной – русские войска, не считаясь с потерями, который час ломали там немецкую оборону. А вот стрельба на северо-востоке, со стороны Дуная, началась недавно и очень не понравилась бригаденфюреру Беккеру.

И он совсем не удивился, когда пришло сообщение, что русские высадили десант и, преодолевая сопротивление слабого заслона, оставленного в Старом городе, рвутся на соединение со своими частями, пришедшими с запада.

Получив эту новость, Беккер помрачнел. Но нельзя было сказать, чтобы он совсем не приготовился к такому развитию событий. Просто противник действовал слишком уж быстро и решительно, не оставляя времени для маневра.

Крикнув в телефонную трубку «Циклера ко мне!», бригаденфюрер принялся переодеваться. Когда штандартенфюрер появился в бывшем кабинете советского коменданта, то с трудом сдержал удивленный вскрик. Командир был облачен в серо-зеленую форму частей вермахта без всяких знаков различия.