Пятлетсидэль Осторожный скрипел зубами и мечтал о том моменте, когда окажется в собственном жилище, где сможет дать волю гневу и прочим негативным чувствам.

Если долго удерживать их в себе, инфаркт хватит даже эльфа.

– Ну что, может, хватит? – прогудел Агрогорн так, что его услышали, наверное, в соседних Лоскутах.

Вокруг машущих оружием героев громоздился настоящий вал из разрубленных и расколотых стрел, отлетевших от них перьев, помятых наконечников. Эльфы продолжали стрелять, но без особого воодушевления, просто для порядка.

Ни один из летучих снарядов цели не достиг.

– Пока мы удерживаем вас на месте, вы не совершите тех пакостей, ради которых сюда явились! – пришел ответ из ночной тьмы.

– Рано или поздно у вас кончатся стрелы!

– Рано или поздно вы устанете!

– Это мы еще посмотрим! – сварливо выкрикнул Старый Осинник. – А вообще, умник, ты меня достал! Сейчас я надеру тебе задницу!

Эльф расхохотался, очень мелодично, но без сомнения ехидно.

– Ах вы… – собрался извергнуть очередное ругательство Стукнутый Черный, но тут сверху упало что-то маленькое, пищащее. Рядом с гномом и председателем Клуба любителей реальности возникла еще одна фигура.

– Вампир… – просипел Старый Осинник, тщась одновременно остаться на месте и кинуться на ненавистного кровососа.

– Господа, – сказал Гемоглолюб, поправляя фрак. – Мне кажется, вы оказались в патовой ситуации.

– Чего он там бормочет? – осведомился Старый Осинник, одним колом отражая летящие из тьмы стрелы и пытаясь достать из сумки второй.

– Говорит, что ни мы им, ни они нам не могут надрать задницу, кхе-кхе, – перевел на доступный язык Стукнутый Черный, благодаря начальному жреческому образованию слывший меж героев кем-то вроде академика.

– Совершенно верно, – кивнул вампир. – Вы, убив меня, не покинете этот лес никогда. Я в том случае, если вы погибнете, тоже вряд ли уйду отсюда живым. Эльфы любят вампиров не больше, чем лягушки – цапель.

– И что? – спросил Агрогорн.

– Давайте заключим перемирие.

– То есть я не буду пытаться тебя убивать? – рука Старого Осинника дрогнула, и одна из стрел, пролетев над плечом охотника на вампиров, застряла в бороде Горшо Пуста. – Но как же… ты же вампир!

– А ты думай, что я этот… мутант, человек с большими зубами и красными глазами, – предложил Гемоглолюб.

– Так вампир и есть человек с большими зубами и красными глазами.

– О, ну я…

– Короче! – рявкнул Агрогорн, поняв, что разговор может затянуться надолго. – Что ты предлагаешь?

– Мы заключаем перемирие, я делаю так, что эльфы снимают окружение, а потом мы вместе уходим из Высокого леса.

– То есть мы вас выводим? – уточнил Чапай, успевая не просто отбить стрелы, а еще и разрубить каждую на несколько палочек одинаковой длины.

– Примерно так, – кивнул Гемоглолюб. – Ну что, согласны?

– По рукам, – согласился Агрогорн. – Делай свое дело, кровосос.

Вампир превратился в летучую мышь и скользнул вверх, в темноту. А спустя несколько минут с разных сторон начали доноситься полные испуга и недовольства крики эльфов и тот характерный треск, какой издает порванная тетива.

Ну, или перерезанная чьим-нибудь острым когтем.

Стрелы лететь перестали.

– Вперед! – прорычал Агрогорн голосом, за который заложили бы душу многие полководцы. – Круши их!

Герои в некотором смысле очень примитивные создания: если они признали над собой командира, то будут дословно выполнять все его приказы.

Так что пятеро героев, издав боевой клич, дисциплинированно ринулись в атаку – каждый в свою сторону. Так до конца не понявшие, что именно происходит, гном и Горшо Пуст остались одни.

– Может, самое время удрать? – предложил председатель Клуба любителей реальности, бросив попытки выпутать стрелу из бороды.

– Но там же темно, – сказал Вагонетка.

– И тут темно.

– Но там нет нас, а значит, может быть кто-то другой…

Философский спор прервал свалившийся чуть ли не на головы вампир.

– Бежать не думайте, – проговорил он.

– Это почему?

– Я дал слово. С теми, кто его нарушил, эти парни расправляются беспощадно.

– Все назад! – проревело во мраке, и к маленькому пятачку темноты, огражденному небольшим валом из стрел, начали возвращаться герои.

Первым из мрака сгустился Стукнутый Черный, за ним появился Чапай, лезвие сабли которого больше не блестело. В облаке чесночного запаха возник Старый Осинник, глаза его горели, а руки подергивались.

– Эх, прибил бы я тебя, – сказал он, глядя на Гемоглолюба, как пиранья – на кусок кровоточащего мяса. – Гадский вампи… человек с длинными клыками и красными глазами!