– Что прикажет повелитель? – спросил Межамир.

– Прикажу... – Ярослав на мгновение задумался, наморщил лоб. – Жалуются мне на тебя.

– И кто же? Неужто недруги, что завидуют тому, как я бескорыстно и верно служу государству нашему, князю и Народу? – Голос мага зазвенел от обиды, изображенной весьма натурально.

– Кто – не важно. – Князь слегка нахмурился. – Но говорят, что многое сам решаешь, со мной не советуясь. – Губы правителя обидчиво надулись. – Вот, например, приказал готовить войска, подтягивать их к западным границам. Зачем?

– О владыка, мудрый и справедливый! Если я виноват, то вели казнить страшной смертью! – Межамир упал на колени. – Но, отдав распоряжения войскам, я лишь исполнял княжье повеление. Ты сам приказал мне готовиться к возможному нападению Остроухих, дабы оно не застигло нас врасплох. Нападение это ты, княже, предвидел прозорливым разумом уже давно. – Маг осторожно пошевелил руками, стараясь, чтобы движения никто не заметил. Сила легко потекла сквозь пальцы. Пошевеливая кистью, Межамир направил поток на Ярослава. Тот, уже открывший рот, вдруг смешался.

– Кажется, припоминаю, – проговорил он неуверенно, почесывая лысину. – Как я мог забыть?

– Свободен ли я теперь от неоправданных подозрений, повелитель? – поднимаясь с колен, смиренно и вкрадчиво спросил Межамир.

– Да, я более не гневаюсь на тебя. – Сомнения продолжали тревожить князя, но в чем именно они заключаются, сформулировать он не сумел и потому просто махнул рукой. – Ты можешь идти. Когда понадобишься, являйся незамедлительно.

– Воля князя – закон для подданных. – Низко поклонившись, маг неторопливо вышел из тронной палаты. Лицо Межамира при этом всего на один миг исказила презрительная гримаса.

Ученик

Дни, проведенные в пути от Темнолесья до Большого Южного Тракта, слились для Леслава в один. Отличались они друг от друга примерно так же, как иголки на сосне.

Утром – пробуждение в темноте. Умывание снегом, после которого лицо горит, словно обветренное, быстрый завтрак. Под ковром падающего снега путники выступают. Ноги болят после вчерашнего перехода, и лишь когда пройдешь версту-две, новая усталость стирает с них старую.

Зато чем дальше на юг, тем более разнообразным становится лес. Среди привычных берез, елок, сосен появляются такие деревья, каких на родном севере ни за что не встретишь. Как говорит учитель, далее на юг сосны и ели исчезнут совсем. Леслав, правда, не особо верил этим словам, как так – лес и без елок?

Быстрая ходьба без отдыха продолжается до полудня. Как бы холодно ни было, на ходу согреваешься, становится даже жарко. Идти просто так скучно, лишь иногда сверкнет любопытным глазом синица или снегирь, летящим снежком промелькнет средь стволов заяц или взлетит тяжелый тетерев, ломая ветви.

Для обеда делается привал. Что «привал», что «обед» – слова в данном случае одинаково громкие. Просто некоторое время путешественники не идут, жуют что-то, переговариваются.

После краткой передышки – вновь в дорогу. И вновь деревья проплывают мимо заснеженными великанами, снег скрипит под ногами. Колышется впереди спина учителя, украшенная большим мешком, и Леслав тяжко вздыхает, представляя, сколько еще надо пройти.

После того как солнце заходит, начинаются поиски места для ночлега. Тут главный – Хорт. Он всегда знает, откуда ночью будет ветер, пойдет ли снег. После того как место найдено, нужно натаскать лапника для ночлега и дров – для костра. Пока маг и охотник колдуют над ужином, Ратан берется за обучение. Обещание держит, ни разу не удалось Леславу ускользнуть от урока. К концу занятия юноша уставал так, что едва доползал до костра.

Ужин. Пища безвкусным комом проваливается в живот, по телу растекается приятная теплота, и остается одно, но зато очень сильное желание – спать. Сторожить в эти дни никого не оставляли. Леса приграничной полосы дики и пустынны. И вот уже можно снять валенки, забраться в теплый мешок, провалиться в темную пучину без сновидений, чтобы завтра начать все сначала.

Наставник

Путешествие в Темный лес не прошло для Родомиста даром. Он оставил там большую часть накопленной ранее Силы. А восстанавливать приходилось по крупинке, по капле. Делал он это медленно и осторожно, стараясь ничем не выдать себя. Малейшая ошибка – во все стороны покатятся невидимые обычному взгляду волны, и тогда жди, что закружатся над костром огромные крылатые тени.

Каждое утро, пока Леслав с Ратаном занимались завтраком, Родомист отходил в сторону от стоянки, закрывал глаза и погружался в теплые и одновременно холодные, плавные потоки текущей вокруг Силы, растворялся, словно капля молока в кружке воды. Сохранял концентрацию с большим трудом. Но выбора никакого – единственный способ набора Силы, не оставляющий следов на поверхности ее безбрежного моря, именно таков.

Но поход через Темнолесье принес и пользу. Хорт шагал чуть ли не быстрее всех, приступы перестали его мучить, и характер начал меняться к лучшему. Исчезли желчность и раздражительность, уступили место спокойной деловитости.

Хотя ушли всего на двести верст южнее Северина, лес вокруг совсем другой. Завалов меньше, зато подлесок гуще, лиственные деревья, серые, голые и страшные по зиме, теснят хвойные, что особенно хороши под зимней шубой. Но даже здесь охотник вел отряд уверенно и спокойно, безошибочно находя дорогу в лабиринте стволов.