– Хорошо. – Родомист жестом придержал открывшего рот Леслава. – Зайдем с другой стороны. Зачем тебе возвращаться? Кто тебя ждет? И что впереди – там, дома?

Тяжелое молчание повисло над поляной. Хорт сидел, подобно грозовой туче, мрачный и насупленный, в горле у него что-то сипело.

– Ты попал в точку, маг! – сказал он жестко. – Меня никто не ждет. А впереди – еще лет двадцать охотничьей жизни, пока медведь или вепрь не задерет или пока лихоманка не скрутит окончательно.

– У тебя есть шанс изменить будущее. – Родомист вновь потянулся за бутылью. – Сравни с тем, что ожидает тебя, если пойдешь с нами. Поход в дальние края, преодоление опасностей и, быть может, – слава?

– Что в ней толку? – спокойно ответил Хорт. – Она мне неинтересна. Опасности – их и дома хватает. Это все ерунда. Но зато, если я пойду на юг, у меня будет шанс на очень хорошую, полезную смерть. Об этом стоит подумать.

– Что ты такое говоришь! – вскипел Леслав. – Какая смерть?

Ратан сказал уверенно:

– Он говорит правильно, – и юноша замолчал.

– Прожить долгую жизнь в безвестности, бездействовать, подобно мыши в норе! – Хорт вскочил, глаза его засверкали. – Или же пойти в неизвестность, рискуя гибелью на каждом шагу? О, Творец, обычно ты предлагаешь такой выбор лишь героям, а я – разве я герой? Что мне выбрать? Куда пойти? Прожить палкой в заборе – долговечной, но малозаметной? Или поленом в костре, которое, сгорая, отдает тепло другим?

Охотник сел, кусая губы.

– Никто не выберет за тебя, – глядя ему прямо в глаза, Родомист покачал головой.

– Ясно. Я решил, иду с вами. – Усталая улыбка появилась на лице Хорта. – Ведь если откажусь, то всю жизнь буду сожалеть о том, что не пошел. Для чего рождается мужчина, как не для славной гибели?

Он обвел спутников взглядом, мутным, как вода в болоте, и залихватски махнул рукой:

– Эх, маг, наливай! Выпьем за успех в дальней дороге.

– Ура! – завопил Леслав, Ратан хлопнул охотника по плечу с такой силой, что тот едва не кувырнулся в костер, а маг принялся деловито наполнять кружки.

Путешественник

Луций тосковал от безделья пятый день. Даже родные горы казались скучными, как грязная посуда на столе.

А началось все с того, что в первый день месяца Собаки в ворота его дома постучал гонец в плаще с капюшоном. А когда Луций, старший сын купца из Кум, города на западном взгорье, открыл, то получил грамоту с приглашением прибыть в город Лонга, где, как все знают, кроме магов, никто не живет.

О причинах приглашения Луций мог только догадываться. В пределах Северного царства нет более загадочного места, чем обиталище колдунов. Государством правит принцепс, дворец которого расположен в Тускулуме. Там же проживают и знатнейшие цверги. Лонга же – совсем небольшой город, в двух сотнях верст от столицы, стоит вдали от торговых путей, от иных поселений и всецело принадлежит магам. Сколько их и чем они занимаются – об этом ходят разные слухи, большую часть которых любой почтенный цверг посчитает враками. В повседневные дела государства маги не вмешиваются, проявляя себя только в годы войн и прочих несчастий, когда гибель грозит всему народу.

Но свиток, запечатанный печатью Горна, который приносят к тебе в дом, – достаточная причина для того, чтобы бросить все и кинуться туда, куда попросили, будь ты хоть рудокоп, хоть сам принцепс Марк. Вот и Луций не посмел ослушаться, хотя удивлению его не было предела.

Зачем он, ничем не выдающийся обитатель Кум, магам? К своим семидесяти годам – начало зрелости у мужчин горного народа – Луций успел с торговыми караванами побывать почти во всех обитаемых землях. Видел вечнозеленые деревья Эмайн Махи, столицы надменного Эрина, пил пиво в прибитом жарой Ашанти, главном городе империи Гологоловых. Бывал в перемещающейся, словно перекати-поле, и не имеющей названия столице орды Аджад. В странствиях приходилось и мечом помахать, и переговоры вести. Но таких, как он, в тех же Кумах, где все живут торговлей, – десяток на дюжину. Вот и гадал Луций – что понадобилось от него колдунам?

А когда приехал в Лонгу, его встретили, поселили в отдельную комнату и словно забыли. Кормили, правда, три раза в день, честь по чести, но зато делать оказалось совсем нечего. Вот и сидел уроженец Кум пятые сутки в отведенной ему комнате, глядел сквозь окно на заснеженную долину и ждал неизвестно чего. Попытался заикнуться о работе, чтобы было чем заняться. Но маг, к которому обратил просьбу, так посмотрел на дерзкого, что Луций ощутил себя полным идиотом.

Хоть и многое прошел, побывал в воде и в пламени, так и не смог Луций, прозванный за цвет волос и бороды Огнебородым, научиться ждать в бездействии. Пассивность вызывала почти телесные мучения.

Настолько привык к появлению закутанной в темный балахон фигуры, приносящей еду в одно и то же время, что едва не схватился за оружие, когда дверь заскрипела в неурочный час.

– В чем дело? – Огнебородый вскочил с койки, поправил одежду. Сотни маленьких иголочек тут же впились в ногу, напомнив о том, что лежать долго в одном положении вредно. Луций сморщился и сжал зубы.

– Вас приглашают, – донесся тихий голос из-под глубокого капюшона. – Следуйте за мной.

– Вещи брать? – Луций глянул на собственные пожитки, что хоть как-то оживляли убранство комнаты, вырубленной прямо в теле горы.

– Нет, вы сюда еще вернетесь.

Луций старался не отставать от провожатого. Хоть и провел полжизни под землей, в Лонге запомнить все коридоры, что проложены очень мудрено, так и не смог. Шли долго, сначала широкий тоннель вел наверх. Затем последовал поворот – и спуск по узкой лестнице, более напоминающей нору. Царящая в подземельях тишина нарушалась лишь шарканьем подошв. В некоторых местах приходилось нагибаться и ползти чуть ли не на четвереньках.

Закончился спуск у сплошной скальной стены. Но не успел Луций моргнуть, как провожатый что-то неразборчиво пробормотал, и монолит разъехался, обнажив прямой коридор. Здесь в стенах появились ниши. В них стояли какие-то статуи, но какие именно, Луций, к собственному раздражению, разглядеть не сумел.