– Так это тотемы, – сказал юноша, успокаиваясь. – Силы, приводящие нас в мир. Проявления Цикла, что заставляют нас рождаться.

– Все правильно, сынок. – Родомист почти никогда не называл ученика так, и Леслав ощутил, как в сердце становится тепло-тепло, а уши начинают пылать подобно факелам. – Ты увидел двух основных тотемов – года и дня. Есть еще Сила Месяца, но она не так сильна. Ее ты разглядишь, когда видение твое станет изощреннее.

– А почему я увидел именно сегодня? – спросил Леслав.

– Не зря я попросил Ратана учить тебя. Сам я не могу в походе тратить время на обучение – силы не те, а время терять не хочется. А для мага на самом деле не важно, чему учиться, главное – учиться с полной отдачей, во время обучения изменяя себя. Ведь если в процессе учебы человек не меняется – это не учеба, а пустышка, обман. Кроме того, любые воинские упражнения способствуют накоплению Силы. Сегодня ее объем в тебе дошел до нужного уровня – и ты увидел тотемов. На их фоне видение Дара – мелочь, но ты наверняка видишь сейчас и его.

– Да. – Синее зарево над головой учителя и алое – Ратана, впервые замеченное в избе Хорта, юноша видел сейчас четко и ясно. Над Хортом никакого сияния не было, но что-то в нем казалось неправильным.

– Эй, стоп! – вырвалось само собой. – А почему у Хорта не два тотема, а четыре?

– Все очень просто. Я тебе об этом говорил, – ответил Родомист. – Хорт рожден на стыке дней и на стыке лет, когда старые год и день еще не умерли до конца, а новые – не вступили в полную силу. Он несет в себе отпечаток Силы и тех, и других.

– Вот как? – Леслав задумчиво поскреб подбородок, и тут взгляд его упал на котелок. И юноша осознал, что самые мудрые речи и великие открытия не заменят своевременного ужина.

Моряк

Крепкий ветер устойчиво дул с запада, косые паруса ловили его, несли корабль к югу. На протяжении двух дней почти ничего не приходилось менять в корабельной оснастке, и это выглядело очень странным. Истарх, суеверный, как и все мореходы, ходил по палубе туча тучей.

Чем дольше ничего не происходило, тем сильнее становилась тревога капитана, отлично знающего, что за хорошим всегда следует плохое. Слишком уж гладко проходило плавание. Штормов и даже обычных шквалов не было, болезней и раздоров в команде не имелось, и оставалось только гадать, что за напасти ждут в будущем.

Сразу после отплытия от острова Звезды Истарх увел корабль далеко на запад и лишь затем повернул на юг, избегая бдительных глаз Остроухих, что в последнее время взяли привычку летать над морем на огнедышащих чудовищах – драконах. Маневр, похоже, удался. Путешественникам ни разу не встретилась крылатая смерть.

Плотин, маг, отправившийся в плавание вместе с Истархом, оказался на редкость молчалив и необщителен. Большую часть времени проводил в каюте, лишь утром и вечером поднимался на палубу. Становился лицом к солнцу, восходящему или заходящему, и начинал что-то бормотать. Матросы в эти моменты шарахались от колдуна, да и капитан, если честно признаться, опасался беспокоить служителя Силы. Мало ли чего, тронь такого за плечо, а от этого шторм начнется или еще какая беда придет.

Нет уж, лучше в сторонке постоять.

А затем Плотин уходил к себе в каюту, и можно было сделать вид, что плавание их – самое обычное, ничем не примечательное. Чем Истарх и его команда и занимались с переменным успехом.

Наследник

На третье утро похода по степи Терик проснулся встревоженным. Разбудило его то чувство опасности, которое присуще каждому опытному воину и начинает теребить сердце задолго до того, как вылетит из ножен меч врага или сойдет поперек пути снежная лавина.

Так случилось и сегодня. Встал бодрый, собранный, словно и не спал. Вокруг было тихо и пусто, лишь выл над оврагом, где он остановился на ночь, степной ветер. Не тратя времени на размышления, что именно его обеспокоило, йотун собрался, поглядел, не сбилась ли заточка у секиры, и отправился в путь.

Завтракал прямо на ходу, жевал вяленую рыбину. Тревога не проходила, разгуливала рядом, словно бродячий пес, что и подойти боится, но и не отстает.

Не успел пройти и версты, как степь дала понять, что в ней не так пусто и безопасно. Издалека при явной помощи ветра долетел вой, высокий, протяжный. Звук долго вибрировал в морозном воздухе, вызывая дрожь под кожей. Терику никогда не доводилось слышать подобного.

Хотя неведомый зверь был далеко, сын конунга проверил на всякий случай, насколько легко выходит секира из петли, и ускорил шаг.

К полудню облака разошлись, и показалось солнце. Бледное и обмороженное, оно бросило неяркий свет на спящую под снегом степь, и почти сразу, словно откликаясь на появление светила, вой раздался вновь. На этот раз гораздо ближе. Терику удалось даже определить направление – зверь приближался с запада.

Облизав неожиданно пересохшие губы, сын конунга вытащил секиру. Пошел медленнее, обходя кусты, овраги и прочие места, пригодные для засады. Но, несмотря на все предосторожности, нападение проморгал.