Темный силуэт выметнулся из кустов столь стремительно, что Терик успел только упасть. Над головой пронеслось тяжелое тело, волна воздуха ударила в затылок. Раздался раздраженный рык.

Йотун вскочил на ноги, развернулся в сторону зверя. Тот тормозил после рывка, упираясь лапами. Остановился, замер на миг, взвыл яростно. Лишь в этот момент Терик смог хорошо его рассмотреть.

Желто-коричневая шкура, местами – черные пятна, размер – две трети от сажени в длину и примерно аршин в холке. На поджаром волчьем теле уродливо смотрелась голова рыси. Лапы тоже оказались скорее кошачьими, чем волчьими. Из верхней челюсти торчали огромные, не менее фута каждый, клыки. Глаза горели желтым огнем, длинный хвост бил по бокам.

Терик присел, секиру выставил перед собой, глаз не отрывал от зверя. Тот, в свою очередь, посмотрел прямо в глаза сыну конунга. Но рывок его йотун вновь проворонил, спохватился, обнаружив пятнистую тварь в сажени перед собой.

Судорожно дернул руками. Секира, словно ожив, вывернулась из ладоней, в лицо брызнуло теплым – острое лезвие все же достало невероятно быструю тварь. Но порадоваться этому Терик не успел, так как тут же оказался на снегу, а острые когти дотянулись до кожи даже сквозь толстую одежду. В лицо пахнуло вонью гнилого мяса. Победный рык заставил оглохнуть.

Предчувствие неизбежной гибели помутило разум. Не теряя времени, воззвал Терик к Медведю, своему животному Силы. Могут такое делать обладатели Дара, но очень дорого приходится за это платить, и редко прибегают маги и воины к помощи Силы-животного. За один раз, по слухам, отдает носитель Дара десять лет жизни. Но Терик сейчас отдал бы и двадцать.

Он ощутил, как покрывается шерстью тело, наливается мощью, лицо меняется, превращаясь в звериную морду. Саблезубый хищник удивленно застыл, глядя на добычу, что прекратила пахнуть страхом и вообще, похоже, перестала быть добычей. Промедление стоило ему жизни. Терик взревел, легко сбросил хищника с себя и, не дав опомниться, ухватил сзади за шею. Хрустнули шейные позвонки, кровожадно рассмеялось разумное существо, возжелавшее стать животным и на миг им ставшее.

Затем на сына конунга обрушилась невероятная слабость. С трудом устоял на ногах, болезненно переживая возвращение в человеческую шкуру.

Долго смотрел на поверженного зверя, дивясь странному виду степного хищника. Вырезал огромные клыки, бережно спрятал в мешок. «Вернусь, покажу дома», – решил сын конунга.

И отправился дальше.

Путешественник

Идти по горам для цверга – одно удовольствие. Два дня, что Луций в сопровождении молчаливых спутников двигался на юг, вдоль главного хребта Порубежных гор, не оставили о себе неприятных воспоминаний. Правда, и приятных тоже – лиц провожатых уроженец Кум так и не увидел. Их прятали капюшоны, такие же, как у всех, кого Огнебородому довелось встретить в Лонге.

Дорога на юг, по которой Луций ранее никогда не ездил, выглядела ухоженной. Селения встречались не очень часто, но все богатые, солидные, с трактирами, в которых всегда найдется место для путников, особенно для тех, что отмечены покровительством Горна.

Удобства закончились верст за десять до границы. Тут пришлось ехать без дороги, дикими, ненаселенными местами. Горы, поросшие редким лесом, снижались, превращаясь просто в холмы.

Границу отмечает сторожевая башня с гарнизоном из десятка лучников. Нападения с юга, из ненаселенной степи, никто не ждет, но рубеж есть рубеж, и охранять его надо.

– Всё, мы возвращаемся. Далее ты пойдешь один, – заговорил один из спутников Луция, когда именно у башни маленький караван остановился.

– Эх! – Огнебородый вздохнул. – И идти, похоже, придется пешком.

– Именно, – пришел ответ. – Лошадь рано или поздно ты все равно будешь вынужден бросить, так что слезай.

Луций слез с невысокой мохнатой лошаденки, к которой успел привязаться. Потрепал животное по холке. Коняга посмотрела добрыми карими глазами, отвернулась. Тоже, видать, почуяла, что этого седока ей больше не носить.

– Ну а где обещанная карта? – Луций смотрел на посланца Лонги снизу вверх, и тот казался вырубленной из серого гранита статуей, по недосмотру забравшейся на коня.

– Держи. – Свиток птицей выскользнул из рукава всадника и сам нашел ладонь Луция. Тот слегка опешил.

Пока разворачивал свиток, заговоривший маг покинул седло и оказался рядом. Склонил укрытую под капюшоном голову к самой карте:

– Разберешься или подсказать? – произнесено это было совершенно равнодушно, без всякой издевки.

– Так, это наши горы, – нахмурился Луций. – Вот столица, вот Лонга, а мы – вот тут.

– Правильно. – В голосе мага не было удивления.

Длинный палец, похожий на копье, уткнулся в карту, грозя прорвать ее внизу, южнее степей:

– Вот, тебе сюда.

– Изрядно далеко. – Луций почесал в затылке. – И придется преодолеть две горные гряды.

– Ничего, доберешься. Дойдешь до гор здесь. – Палец указал на перевал юго-западнее нынешнего местонахождения Луция. – Там легче всего переходить. Ну а дальше – к Кольцевому хребту. Через него ведет множество перевалов; сколько точно – никто не знает. Перейдешь Кольцевой и иди в самый центр круга, что образуют горы. Лес, через который тебе надо будет пройти, называют Внутренним.