и крокусы вдоль ильмовых аллей,

и выпуклые мостики над узкой

земной речонкой,- все узнаю,

а на местах, мной виденных не часто

иль вовсе не замеченных - туманы,

пробелы будут, как на старых картах,

где там и сям стоит пометка: Terra

incognita*. Скажи мне, а умерших

могу я видеть?

* Неизвестная земля (лат.).

Гонвил

Нет. Ты только можешь

соображать, сопоставлять явленья

обычные, понятные, земные,

ведь призраков ты не встречал при жизни..

Скажи, кого ты вызвать захотел?

Эдмонд

Не знаю...

Гонвил

Нет, подумай...

Эдмонд

Гонвил, Гонвил,

я что-то вспоминаю... что-то было

мучительное, смутное... Постой же,

начну я осторожно, потихоньку,

я дома был, друзья ко мне явились,

к дубовому струился потолку

из трубок дым, вращающийся плавно.

Все мелочи мне помнятся: вино

испанское тепло и мутно рдело.

Постой... Один описывал со вкусом,

как давеча он ловко ударял

ладонью мяч о каменные стенки,

другой втыкал сухие замечанья

о книгах, им прочитанных, о цифрах

заученных, но желчно замолчал,

когда вошел мой третий гость,- красавец

хромой, ведя ручного медвежонка

московского, и цепью зверь ни разу

не громыхнул, пока его хозяин,

на стол поставив локти и к прозрачным

вискам прижав манжеты кружевные,

выплакивал стихи о кипарисах.

Постой... Что было после? Да, вбежал

еще один - толстяк в веснушках рыжих

и сообщил мне на ухо с ужимкой

таинственной... Да, вспомнил все! Я несся,

как тень, как сон, по переулкам лунным

сюда, к тебе... Исчезла... Как же так?..

...она всегда ходила в темном, Стелла...

мерцающее имя в темном вихре,

души моей бессонница...

Гонвил

Друг друга

любили вы?..

Эдмонд

Не знаю, было ль это

любовью или бурей шумных крыльев...

Я звездное безумие свое,

как страшного, пронзительного бога

от иноверцев, от тебя - скрывал.

Когда порой в тиши амфитеатра

ты взмахивал крылатым рукавом,

чертя скелет на грифеле скрипучем,

и я глядел на голову твою,

тяжелую, огромную, как ноша

Атланта,- странно было думать мне,

что ты мою бушующую тайну

не можешь знать... Я умер - и с собою

унес ее. Ты так и не узнал...

Гонвил

Как началось?

Эдмонд

Не знаю. Каждый вечер

я приходил к тебе. Курил и слушал

и ждал, томясь,- и Стелла проплывала

по комнате и снова возвращалась

к себе наверх по лестнице витой,

а изредка садилась в угол с книгой,

и призрачная пристальность была

в ее молчанье. Ты же, у камина

проникновенно пальцами хрустя,

доказывал мне что-нибудь,- Systema

naturae* сухо осуждал... Я слушал.

Она в углу читала, и когда

страницу поворачивала, в сердце

моем взлетала молния... А после,

придя домой,- пред зеркалом туманным

я длительно глядел себе в глаза,

отыскивал запечатленный образ...

Затем свечу, шатаясь, задувал,

и до утра мерещилось мне в бурях

серебряных и черных сновидений

ее лицо склоненное, и веки

тяжелые, и волосы ее

глубокие и гладкие, как тени

в ночь лунную; пробор их разделял,

как бледный луч, и брови вверх стремились

к двум облачкам, скрывающим виски...

Ты, Гонвил, управлял моею мыслью

отчетливо и холодно. Она же

мне душу захлестнула длинным светом

и ужасом немыслимым... Скажи мне,

смотрел ли ты порою, долго, долго,

на небеса полночные? Не правда ль,

нет ничего страшнее звезд?

* "Система природы" (лат.).

Гонвил

Возможно,

но продолжай. О чем вы говорили?

Эдмонд

Мы говорили мало... Я боялся

с ней говорить. Был у нее певучий

и странный голос. Английские звуки