Римма ответила вежливым "пожалуйста".

– Оказывается, и тут нет, - удивлялся Толь Толич.
– А может быть, в суматохе вы сунули документы в сумочку? Поглядите, золотко.

Ну что оставалось делать Римме? Старик въедливый, упрямый. Откажешься - не поверит, тем более Димка ляпнул, что нашел паспорта в заграничном аппарате. Штука серьезная. Могут приписать, чего и не было.

Открывая сумку, Римма обиженно проговорила:

– Прямо допрос какой-то!
– Вынула пудреницу, губную помаду.
– Очень мне нужны ваши бумажки... Ну так и есть... Эти, что ли?

Она протянула паспорта Вадиму, но тот не ответил и лишь склонил голову.

Паспорта оказались в руках Толь Толича. У Риммы появилась надежда, что со стариком будет легче поладить, чем с мальчишкой, который неизвестно кого из себя изображает. Дон Кихота, что ли?

Медоваров подошел поближе к свету.

– АЯС-12... Напряжение... Число циклов... Время работы... Но ведь здесь же все по-русски?

– Так и должно быть, - устало отозвался Багрецов.
– Аккумулятор Ярцева сухой. Тип двенадцатый. Паспорта испорченных аккумуляторов.

– Этих?
– Медоваров посмотрел в запечатанный шкаф, где сквозь стекло виднелись полосатые кубики.
– Но вы же сами сказали, что паспорта от них потеряли. Как же они попали в чужой летающий аппарат?

– Точно не знаю.

– Странно. Очень странно. Ну что же, посоветуемся.
– И, сунув паспорта в карман, Медоваров вышел из лаборатории.

– Ненавижу слюнтяев!
– бросила через плечо Римма и, оставив Вадима в печальном недоумении, поспешила за Медоваровым.

Она догнала его в сквере возле лабораторного корпуса.

– Погодите, Анатолий Анатольевич. Я вам все расскажу.

– Ну что ж, присядем, золотко.

По мере того как Римма рассказывала, лицо Толь Толича хмурилось и хмурилось. Он-то думал, что ему удалось раскрыть целый шпионский заговор. Самовзрывающаяся птица, в которой найдены секретные данные новых, как будто атомных, аккумуляторов! Авария в ионосфере! Подозрительное поведение Багрецова! Борьба за обладание техническими паспортами! Да мало ли тут непонятных, странных, загадочных фактов, которые настораживают, заставляют проявить острейшую бдительность. А отсюда ясно, что только после работы специальной комиссии и следственных органов можно будет поднять "Унион".

На всю эту предварительную работу потребуется время. Минимум две недели. То есть срок, вполне достаточный для усовершенствования "космической брони".

И вдруг все рушится. Никакого таинственного шпионажа здесь нет, а есть обыкновенные технические паспорта, которые уличают глупую девчонку в преступной халатности. Мало ли что она молит не выдавать ее, не показывать паспорта. При других обстоятельствах можно было бы и сжалиться, но ведь Багрецову рот не заткнешь. "Благородство" не позволит ему выгородить пусть даже любимую девчонку и тем самым утопить другую. Ведь Мингалева уже предупреждена об увольнении. Теперь это дело придется переиграть.

Римма всхлипывала, заламывала руки:

– Ну куда я теперь денусь? Что со мной будет?

– Ничего особенного, золотко. Под суд отдадут, - на всякий случай припугнул Медоваров.
– Мне вас абсолютно не жалко. Ну и вырастила мама дочку! Теперь всю жизнь будет плакаться.

Он говорил еще что-то равнодушно-назидательное, а в голове зрел новый план, как бы эту паршивую историю с подменой аккумуляторов использовать в своих целях. Нот ли тут хоть маленькой зацепочки, чтобы отложить испытания "Униона".

– Много ли у нас осталось новых аккумуляторов? Этих "аясов двенадцатых"?

– Штук пять. Не больше, - сморкаясь в платочек, ответила Римма. Остальные проработали много часок, как те два.

– А вы только два подменили? А не десять? Вспомните!

– Что вы, Анатолий Анатольевич! Я хорошо помню.

– Ну, тогда я не знаю, чем вам помочь.
– И Медоваров сделал вид, что хочет уходить.

Римма удержала его за рукав.

– Я ведь еще плохо разбираюсь. Может, они все долго работали?

– Конечно. Ведь это безобразие доверять ученице такие ответственные дела. Могли вы позабыть отметить в паспорте, что аккумулятор проработал лишние часы? Могли. Значит, дело не в подмене, а в обыкновенной забывчивости. А это уже другой коленкор, золотко.

Не совсем понимая логику рассуждений Толь Толича, Римма все же догадывалась, что тот желает ей добра, а потому покорно соглашалась. Да, она забывчива. Да, она не помнит, на всех ли аккумуляторах ставила отметки о проработанных часах. Да, вполне вероятно, что в "Унионе" стоят банки, которые уже отслужили свой срок. Да, Мингалева не всегда контролировала ее работу.