А жизни лучшей идеал

Для нас невыполнимым стал.

Но, впрочем, что же? На кого

Прикажете иметь влиянье?

Собрать людей вокруг чего?

К чему им указать призванье?

Какая мысль скорей всего

Их расшатать бы в состояньи?

Как, эгоизм изгнав из них,

Направить к высшей цели их?

Не знаю, право. Целый век

Из этого я крепко бился,

На поиск направлял свой бег,

Везде знакомился, дружился;

Но современный человек

Был глух на крик мой. Я смирился,

И только малый круг друзей

Я затворил в любви моей.

В науке весь наш мир идей;

Но Гегель, Штраус не успели

Внедриться в жизнь толпы людей,

И лишь на тех успех имели,

Которые для жизни всей

Науку целью взять умели.

А если б понял их народ,

Наверно б был переворот.

Итак, мой друг, когда пять-шесть

Друзей к нам вышло на дорогу,

То, право, мы должны принесть

Большую благодарность богу,

И в этом много счастья есть;

Он дал нам много, очень много,

И грех великий нам хандрить

И дара неба не ценить.

С немногими свершим наш путь,

Но не погибнет наше слово;

Оно отыщет где-нибудь

Средь поколенья молодого

Способных далее шагнуть;

Они пусть идут в бой суровый,

А мы умрем среди тоски,

Страданья с верою легки.

1 Я всюду чужестранец (нем.)

9

Вдоль улиц фонари горят,

Еще безмолвна мостовая,

И лужи кое-где блестят,

Огонь печально отражая;

Но фонарей огнистых ряд

В ночи горит, не озаряя,

И звезды ярко смотрят в ночь,

Но тьмы не могут превозмочь.

Раздался ровно в полночь звон,

В церквах "Христос воскрес" запели,

Бежит народ со всех сторон,

Кареты дружно зашумели.

Вы спите, друг мой? Сладкий сон

Дай бог на мягкой вам постели,

А я пойду... Но грустно мне.

Я лучше б плакал в тишине.

Но нету слез и веры нет

Младенческой в душе усталой,

На ней сомнений грустный след,

На ней печали покрывало,

И радость прежних детских лет

Давно ей незнакома стала.

На звон без цели я иду,

Подарков от родных не жду.

И где родные все мои?

В тиши могил, отсель далече,

Заснули вечным сном одни;

С другими мне не нужно встречи;

Меж нами вовсе нет любви,

Докучны мне их вид к речи;

Конечно, есть еще друзья,

Но и они грустят, как я.

Смотрю с кремлевских теремов

Куда-то вдаль. Воспоминанье

Живит черты былых годов,

Назад влечет меня желанье;

Там мир любви и светлых снов

И молодого упованья...

Но как кругом - в душе моей

Ночь, ночь и бледен свет огнен.

С чего грущу? Не знаю сам.

Пойду домой. Как грудь изныла!

Как сердце рвется пополам!

О, если бы имел я силу

На ложе волю дать слезам,

Быть может, мне бы легче было;

Но, боже мой! как стар я стал,

Уж я и плакать перестал!

10

Я еду завтра. Может быть,

Меня отпустят за границу,

И в жизни новую раскрыть

Тогда придется мне страницу.

Но не могу я позабыть

Ни вас, ни древнюю столицу;

Пожалуйста, мой друг, вдвоем

Последний день мы проведем.

Садитесь! Много кой о чем

Поговорить нам с вами можно.

Есть тайный страх в уме моем,

От думы на сердце тревожно...

Как знать? Вдали, в краю чужом

(Хотя я езгку осторожно)

Умру, быть может. Жалко вам?

Да не желал бы я и сам.

Вот воля вам моя одна:

Скажите тем, кого любил я,

Что в смертный час, их имена

Произнося, благословил я,

Что смерть моя была ясна,

Что помнить обо мне просил я,

Смирясь, покорствовал судьбе

И скоро жду их всех к себе.

А может быть, из дальних стран