– Какие же они?
– допрашивал доктор.

– А такие, - продолжал Грохов, - что будто бы найдены в банковском портфеле господина Хмурина векселя с фальшивыми подписями от людей уже умерших, и фальшивыми, заметьте, по мнению только экспертизы, а какова наша экспертиза, это знает все русское общество!.. Далее, прокурорский надзор рассказывает, что существуют подложные накладные от фирмы господина Хмурина, подложные счеты для залога товаров... Спрашивается: стоило ли такому богачу, как Селивестр Кузьмич, заниматься подобным вздором!.. Вот-с вам факты прокурорского надзора!..

На прокурорский надзор Грохов главным образом был сердит за то, что сам его очень побаивался - по случаю своей собственной деятельности.

– Но какой же богач ваш Селивестр Кузьмич, когда он банкротом сделался!
– воскликнул доктор.
– Разорил целый банк, а с ним и тысячи людей!

– Банкротом он сделался последнее время, и то по политическим причинам, а векселя и накладные гораздо раньше существовали, и наконец... Это невероятно даже... прокурорский надзор дошел до того, что обвиняет господина Хмурина, - как бы вы думали, в чем? В убийстве-с, ни больше ни меньше, как в убийстве одного из своих кредиторов, с которым он случайно пообедал в трактире, и тот вскоре после того помер!.. Значит, господин Хмурин убил его?

– Эта история была вовсе не так!
– продолжал горячиться доктор. Вовсе!.. Я ее слышал подробно: господин Хмурин несколько времени и весьма усердно упрашивал этого кредитора своего отобедать с ним, говоря, что тут он и получит от него расчет... взял для этого обеда самый отдаленный номер... В номере этом некоторые из публики слышали крик и, когда спрашивали половых: "Что такое там?", им отвечали, что купцы одни разгулялись; а после этого кредитор этот, не выходя из трактира, умер, и при нем ни векселя, ни денег не найдено!

На такой рассказ Грохов громко расхохотался.

– Роман-с!.. Роман!
– сказал он.
– И как это правдоподобно: убить или отравить, что ли там, человека средь белого дня... в трактире... при стечении публики.

– Мне самой это кажется невероятным!
– поддержала Грохова и Домна Осиповна.
– Впрочем, что мы всё говорим о чужих делах; пора нам о своем деле потолковать, - прибавила она, взглянув на Бегушева, который все время сидел, потупя голову.

– Именно-с, лучше о своих делах нам толковать!
– согласился с ней Грохов.

Доктор при этом встал.

– До свиданья!
– сказал он, протягивая ей руку.

– До свиданья!
– проговорила Домна Осиповна, всовывая ему в руку пятирублевку.

Она очень рада была, что доктор уезжает, рассчитывая, что совещание ее с Гроховым и мужем недолго продолжится, что те тоже уедут скоро, и она останется с Бегушевым вдвоем.

– Извините, Александр Иванович, я через минуту вернусь к вам, отнеслась Домна Осиповна к тому.

Бегушев ни слова ей не ответил и, когда Домна Осиповна, Олухов и Грохов ушли, он стал с понуренной головой и мрачным выражением в лице прислушиваться к довольно оживленному разговору, начавшемуся между ними в соседней комнате.

Грохов говорил:

– Прежде всего-с надобно, чтобы духовная была утверждена, а потом ходатайствовать о вводе во владение!

– Но кто же это сделает?.. Кто?..
– настойчиво спрашивала Домна Осиповна.

– Я-с, если это вам угодно!..
– отвечал Грохов.

– А что же это будет стоить со всеми казенными расходами и с платой вам?
– любопытствовала Домна Осиповна.

– Стоить будет порядочно, но, слава богу, найдется потом из чего заплатить!..
– объяснял Грохов.

– Да, но эта неопределенность хуже всего!..
– произнесла Домна Осиповна.
– И потом как же и от кого я получу следующие мне собственно пятьсот тысяч?

– В таком случае, - возразил ей Грохов, - возьмите вы доверенность от Михаила Сергеевича и хлопочите сами, тогда не будет для вас никакой неопределенности.

Домна Осиповна видела, что он обиделся, и сочла за лучшее несколько уступить ему.

– Сама хлопотать я не могу, вы это знаете... Хлопотать вы будете, и только возьмите за это к тем двум тысячам, которые я вам должна, еще три, и выйдет пять!
– проговорила она.

– А дорога в Сибирь ваша?
– спросил Грохов.

– Нет уж, все ваше!
– отвечала Домна Осиповна.

– Как это можно: дорога должна быть наша!
– произнес еще первое слово Олухов, припомнивший, сколько он сам просадил денег по дороге в Сибирь и оттуда и напиваясь на каждой станции шампанским.

– Вот поди ты и разговаривай с барынями!
– сказал, усмехнувшись и мотнув ему головой, Грохов.

– Что ж с барынями?.. Адвокатов нынче много, не первое время... заметила Домна Осиповна.