– Александру Ивановичу есть, я думаю, из чего поддерживать вас!.. проговорил с усмешкой князь.

– Считать в моем кармане, я полагаю, вы не можете, как не считаю я в вашем!
– проговорил Бегушев, едва сдерживая себя.

– Нет, вы считаете некоторым образом, убеждая Аделаиду Ивановну непременно взыскать с меня деньги.

– Ах, нет, нет, это я сама!
– повторила еще раз старушка, хоть и трепетным голосом.

– Очень жаль, - проговорил князь, вставая и натягивая перчатки, - что ни старое знакомство, ни дружба - ничто не может вас убедить подождать.

Не будь брата, Аделаида Ивановна непременно бы сказала, что подождать она может, - только недолго, но тут промолчала, потому что Бегушев на нее сурово смотрел.

Князь, раскланявшись, уехал.

– Князь, должно быть, очень, очень запутался в своих делах!
– начала Аделаида Ивановна глубокомысленным голосом.
– А в душе он благородный человек.

– Не серди ты меня, пожалуйста, этим "благородный человек"!.. Ты спроси, что о нем говорят в Петербурге... Его считают там за первейшего плута в России, а у нас, слава богу, плутов довольно, и есть отличные!

– Ну, ты очень строг!
– возразила ему кротко Аделаида Ивановна.

– А ты очень добра. Вексель мне извольте сегодня же прислать, я его подам ко взысканию, - проговорил Бегушев и ушел.

Аделаида Ивановна осталась в совершенно расстроенном состоянии: брата не послушаться она боялась, но и взыскивать с князя ей было совестно и жаль его; от всего этого у ней так разболелась голова, что она не в состоянии даже была выйти к столу.

Бегушев решился допечь князя до последней степени и посадить его, если это нужно будет, даже в тюрьму. Хлопотать по этому делу он предположил сам, рассуждая, что помогать ему истинно несчастным вряд ли удастся; по крайней мере он будет наказывать негодяев, - и это тоже в своем роде доброе дело.

Вечером у Аделаиды Ивановны произошло еще новое свидание с одним из ее должников. Часов в восемь Бегушев сидел с графом Хвостиковым, и тот ему показывал фокусы из карт; ловкость Хвостикова в этом случае была невероятна: он с одной из карт произвел такую штуку, что Бегушев воскликнул: "Как вы могли ее украсть из-под моего носа?" - "Карта - это что! А вот если бы бог привел к осени украсть где-нибудь шубу!" - сострил Хвостиков.
– "Не воруйте, к осени я вам подарю шубу!" - утешил его Бегушев. Граф усмехнулся и внутренне был очень доволен, зная, что если Бегушев сказал, так и сделает это. Вдруг раздался звук тяжело въехавшей на двор кареты.

– Кто бы это мог быть?
– спросил Бегушев.

Граф Хвостиков поспешил встать, пойти и справиться.

– Сенаторша Круглова прислала к Аделаиде Ивановне внучка своего с гувернером, - проговорил он, вернувшись.

Бегушев рассмеялся.

– Младенцев уж начинают подсылать!
– проговорил он.

Перед Аделаидой Ивановной между тем, опять-таки принявшей своих посетителей в гостиной, стоял прехорошенький собой мальчик, лет десяти, и за ним мозглый{226} и белобрысый гувернер его.

– Бабушка больна, она не может к вам приехать, - лепетал на французском языке ребенок, - и она вам прислала!
– заключил он, показывая большой пакет.

– C'est l'argent!* - подхватил гувернер.

______________

* Это деньги! (франц.).

– О, благодарю, благодарю!
– воскликнула на первых порах радостным голосом старушка.

Гувернер, взяв у ребенка пакет, разорвал его и начал считать деньги.

– Dix, trente, cinquante... cent roubles!* - сосчитал он.

______________

* Десять, тридцать, пятьдесят... сто рублей! (франц.).

Лицо у Аделаиды Ивановны несколько вытянулось.

– Что ж это, проценты?
– произнесла она тихим-тихим голосом.

– Je n'en sais rien, madame*, - отвечал гувернер. Аделаида Ивановна, впрочем, сейчас же помирилась и на этой сумме.

______________

* Я ничего об этом не знаю, мадам (франц.).

– Благодари, душенька, бабушку, очень благодари, - говорила она, целуя ребенка.
– Но мне надобно дать вам записочку, что я получила деньги, отнеслась она к гувернеру.

– Non, non, c'est inutile, madame!* - отвечал гувернер и пояснил, что сенаторша не приказала брать никаких расписок от Аделаиды Ивановны.

______________

* Нет, нет, это не нужно, мадам! (франц.).

Стук четырехместной кареты вскоре возвестил, что они уехали.

Проводив гостей своих, Аделаида Ивановна вошла к брату, стараясь иметь довольное лицо.

– А вот подруга моя, Оля, не так поступила, как князь: помнишь, я думаю, жену покойного сенатора Круглова?.. Она мне часть долга уплатила!