– Спасибо, - сказал Кирилл.

Они с Анатолием пошли было, но парень окликнул их:

– Постойте. Его сейчас дома нет. Он у бабки Татьяны.

Дом бабки Татьяны оказался тем самым, где Кирилл и Анатолий просили молока. На стук им никто не ответил. Они вошли в просторные чистые сени, остановились на пороге комнаты.

В комнате чисто. Пол устлан стираными дорожками. На стене два плаката по животноводству, старая икона и портрет Ворошилова в военной форме. Скатерть на столе откинута. На газете наполовину разобранная швейная машинка старинного образца.

– Гришка!
– позвал Анатолий тихо.

Молчание. Только край занавески шуршит по обоям.

– Гришка!
– позвал Кирилл.

Опять тишина.

За их спинами открылась дверь. Вошла бабка Татьяна.

– А-а-а, - сказала она.
– Здравствуйте... За огурчиками зашли?

– Нет, огурчики потом. Мы Гришку ищем.

– Гришку? Чего же его искать? Вон он, машинку налаживает.
– Бабка подошла к дверям, глянула в комнату.
– Только что был... Меня вот за маслом послал к Никите Зотову, к шофёру. Говорит, принеси солидол. Без него не получится...
– Бабка поставила баночку с маслом возле машинки, посмотрела туда, сюда.
– Вы проходите, садитесь... Я вас молочком топлёным угощу.

Кирилл и Анатолий прошли к столу. Бабка вытерла руки о фартук и засеменила за перегородку к печке. Вдруг она громко вскрикнула и выскочила обратно.

– Кто там?

– Где?

– Там, - сказала старуха испуганным шёпотом и показала локтем за перегородку. Она смотрела на гостей со страхом и недоверием.
– А куда ж вы вчерась, кормильцы, удрали?..

Кирилл и Анатолий встали из-за стола.

Старуха попятилась, потом шустро подскочила к окну.

– Иван! Иван! Спасай!
– завопила старуха, откинув занавеску.
– Я ж тебе говорю, - спасай, окаянный!

Кирилл и Анатолий подошли к русской печке.

На шестке, между чугунов и сковородок, топтались два громадных валенка, перепачканные в золе и саже. Один валенок приподнялся. Из пятки у него выбивался дымок. Вероятно, пятку прожгло углем. Анатолий решительно постучал по валенку согнутым пальцем.

– Слушайте, товарищ.

Валенок опустился, выдавив из пятки ядовитое облачко дыма.

Анатолий постучал ещё раз.

– Эй, что вы там делаете?

– Где?.. Что случилось?
– послышались голоса в соседней комнате.

В дверях показались бабка Татьяна, тракторист и девушка-счетовод.

– Вот они.
– Бабка победно подбоченилась.
– А третий ихний в печке шарится. Я их ещё вчерась приметила. Не наши люди...

– Неловко получается, граждане, - сказал тракторист.
– Что вы тут делаете?

– Мы ничего...

– Мы Гришку ищем...

Девушка-счетовод выглядывала из-за широкой трактористовой спины.

– Вы что ж, его в трубе ищете?
– спросила она.
– Он, чай, не окорок.

– А если документы проверить?
– Парень двинулся вперёд, выпятив все свой мускулы.

– Проверь, Ванюша, проверь!
– сказала старуха.

Но тут валенки шевельнулись. Один опустился с шестка, нащупал табуретку. За ним - другой. Из печки вылетело облако сажи. И появился Гришка. Весь перемазанный, полузадохшийся. Он чихнул и открыл глаза.

– О господи!
– ахнула бабка.
– Да чего же ты в трубе делал?

– Колено изучал.
– Голос у Гришки был хриплый, будто горло ему забило сажей. Он кашлял и сплёвывал себе на ладошку чёрные слюни.

Бабка опомнилась от изумления и страха, схватила сковородник.

– Я тебе дам колено, мазурик! Машину развинтил, а сам в колено полез?!

Парень-тракторист подошёл к Гришке, ткнул его пальцем в живот и восхищённо пробормотал:

– Вот чума! Вот это чума!..

Гришка спрыгнул с табуретки, увернулся от бабкиного сковородника, перепачкав Анатолия сажей.

– Печник говорил - у вас печка высшего класса. Почему у вас хлебы лучше всех?!

Старуха изловчилась, схватила его за чуб.

– Мой хлебы мой руки делают, а не какие-то там коленья. Валенки стариковы прожёг. Я из тебя дурь вытрясу!

* * *

Кирилл и Анатолий сидели на подоконнике в своём доме. Их мучила одна догадка, но они молчали, не решаясь произнести её вслух.

Скоро прибежал Гришка.

– Ещё за волосы дерёт, - сказал он, размазывая по лицу сажу.
– А вы не беспокойтесь, я сейчас.
– Он подошёл к печке.
– А может, вам русскую сложить?
– Глаза у него заблестели.
– В русской колено вот так идёт...