– Кто тут?
– спросил Коля.
– Что случилось?

– Это я, Нюша. Вштавать надо.

Коля вскочил и протёр глаза. За окном темнело ночное небо. Долго же он проспал! У него даже сердце замерло.

– Что, Лёша уже приходил?
– спросил он.

– Арештовали Лёшу, - сказала девочка, волнуясь и от волнения говоря ещё неразборчивее, чем обычно.
– И других мальчишек арештовали.

– Почему арестовали? За что?

– Ваш хочут шхватить. По вшему городу мальчиков и девочек ловят.

– Что же делать?
– спросил Коля.

– Ужаш, ужаш!
– зашептала Нюша.
– Шолдаты вежде поштавлены. Дома обышкивают, шараи, подвалы. Ужаш, ужаш! Шуда придут шкоро.

Коля вскочил, подбежал к окну и, встав на ящик, высунул голову. Высоко над землёй стремительно неслись облака. Порой они заволакивали всё небо, порой расходились, и тогда мелькали одинокие звёзды или край луны освещал сонную землю. Коля ждал, что услышит шаги полицейских или увидит крадущиеся фигуры, но кругом ничего не двигалось. Вышла луна, - сверкнула в мусорной куче пустая консервная банка, блеснула железная крыша сарая, но луна снова скрылась за облаками, и всё погрузилось в темноту. Радуясь ночному покою, восторженно верещал сверчок, курица сонно забормотала и смолкла. Но Коле покой этот казался обманчивым и неверным. В темноте, в тишине чувствовал он опасность. Где-то недалеко уже шарят лучами фонари офицеров и полицейских, и скоро - через полчаса, через час - Лена, Лена, которую надо спасти, попадёт в лучи этих фонарей!

Коля спрыгнул с ящика и стал перед Нюшей. Нюша, подняв голову, смотрела на него, и, когда она заговорила, в голосе её были уважение и любопытство.

– Это вы на прошлой неделе жележную дорогу вжорвали?
– спросила она почтительно.

– Какую железную дорогу?

– Я жнаю, жнаю! Вы динамитом вжрывали. Лёша рашшкаживал.

"Милое дело!
– подумал Коля.
– Эта девочка нам таких дел припишет, что фашисты весь район на ноги поднимут". Он постарался говорить спокойно и убедительно.

– Слушай, Нюша, - сказал он, - никакой железной дороги мы не взрывали. Просто нам обязательно нужно выбраться из города. Поняла?

– Жнаю, жнаю!
– закивала головой Нюша.
– Партижаны вшегда шкрываются. Мне Лёша говорил.

"Вот заладила, - рассердился Коля, - не переговоришь!" Однако он заставил себя успокоиться.

– Думай что хочешь, - сказал он, - только выведи нас отсюда. Можешь ты это сделать?

– Могу, - сказала Нюша.
– Пойдёмте, а то шкоро шуда придут.

Коля разбудил Лену. Она выспалась и проснулась весёлой и бодрой.

– Уже идём?
– спросила она.

– Да, пора.

Лена в темноте стряхнула пыль с платья и подошла к окну. Вдруг Коля заколебался.

"Мала эта Нюша, - подумал он.
– Ещё заведёт куда-нибудь".

Нюша, кажется, угадала его сомнения.

– Штрашно?
– спросила она.
– Не бойшя. Я жнаю, как Лёша в леш ходил. Он мне не шкажал, но я подшмотрела.

"Хуже не будет!" - решил Коля и, стремительно подсадив Лену, вылез за нею сам.

После подвала во дворе казалось светло. Свет луны пробивался сквозь облака, и можно было разглядеть дом, сарай, высокий тын, ограждавший двор.

Нюша вылезла вслед за Колей, быстро задвинула окошечко досками и коротко сказала:

– Идите жа мной.

Снова началось бесконечное путешествие по дворам, задворкам и огородам. Нюша шла уверенно и быстро. Это успокаивало Колю. Значит, она твёрдо знала, куда их ведёт. Но Коле и Лене приходилось трудно. Они то спотыкались, попадая ногой в яму, то неожиданно налетали на невидимую в темноте ограду. Скоро Коля совсем потерял представление, в каком направлении они идут. Всё время приходилось смотреть под ноги, ощупью искать перелаза через забор или вглядываться, следя за поворотами тропинки. Часто они отставали и теряли Нюшу из виду. Боясь окликнуть её, Коля останавливался и стоял, чуть слышно посвистывая. И каждый раз с самой неожиданной стороны доносился напряжённый Нюшин шёпот:

– Идите, идите шкорей!

"Что же делать теперь?
– думал Коля.
– Всё так хорошо складывалось, вот и девочка говорит, что Лёша ходил к партизанам, - с его помощью мы, может быть, завтра же были бы среди вооружённых, сильных друзей. И снова всё лопнуло. Лёшу и других мальчиков покажут Кречетовой и отпустят. Она, конечно, сразу же скажет, что это не те, кого ищут, но будет уже поздно. Оставаться в городе, ждать, пока Лёшу отпустят, невозможно. Облава, видимо, устроена большая, и попасться ничего не стоит. Вернуться через день, через два в город тоже нельзя. Непременно задержат. Значит, опять оказаться в лесу, без продуктов, без друзей, не смея ни к кому обратиться за помощью..."

Задумавшись, Коля чуть не налетел на Нюшу, поджидавшую их у неглубокой канавки. Нюша пропустила Лену вперёд и, немного задержав Колю, взволнованно зашептала ему в ухо:

– А девочка тоже дорогу вжрывала? Я никому не шкажу. Чештное шлово.

– Какую дорогу?
– яростно зашипел Коля.
– Сто раз тебе повторять - не взрывали мы ничего! Мы сами не знаем, как к партизанам попасть.

– Я жнаю, жнаю!
– закивала головой Нюша.
– Лёша мне говорил, партижаны никогда не рашшкаживают.
– И быстро зашагала вперёд, окончательно убеждённая, что Лена и Коля и есть самые главные партизаны.