Шрифт:
Озадаченная девчонка, и верно, двинулась к нему. Но Севка сделал вид, что не заметил. Идет себе по направлению к вокзалу и чувствует, что она за ним. Чуть прибавил шагу - но и та не отстает на своих каблучках.
Оглянулся Севка, подождал.
– Говорила - чучело, а сама за мной, как на веревке, - усмехнулся он.
– Какой злопамятный... Слушай, откуда ты знаешь те слова?
– Какие?
– Про серебро...
– Просто так сказал.
– Нет, не просто! Один только человек знает, когда их говорить.
– Клава?
– спросил Севка.
– Клава!
– Так она же их Зине говорила, а ты ведь Жара.
– Вот беспонятливый! Не знаешь, что есть клички?
И не подозревал Севка, каким неожиданным выстрелом прогремел над Зиной этот Клавин пароль. Всего лишь половина пословицы, а в ней целый мир. Тут и отцовский дом, и рояль в четыре руки, и родной человек сестра.
Быстро наигралась Зина в атаманшу над странствующими мальчишками, а когда опомнилась, поняла, что катится неведомо куда, как пущенное под гору колесо. Дом пустой, сестра неизвестно где, приходится жить как живется.
– Тебя как зовут?
– спросила Зина.
– Севастьяном, а попросту Севкой. Кличку не догадался придумать.
– Расскажи мне про Клаву. Какая она теперь?
– попросила Зина, словно и не заметив подковырки.
И Севка сменил гнев на милость. Из его рассказа явствовало, что бойцу в госпитале - чистый рай, если попадет в Клавину палату.
– Одно только тяжело - расставаться, - вспомнил он морозный март. Платок с себя да мне на шею... Другой, говорит, есть. Неправда, поди.
– Неправда!
– подтвердила Зина.
– А трудно ей там Сева?
"Трудно ли?" задумался Севка и долго молчал.
– Да нет. Не трудно! Чего не вытерпишь, если бойца в госпиталь плашмя несут, а в часть он идет на своих ногах? Например, дядя Мирон или дядя Микола. Встанут и опять будут биться за счастье, как велит товарищ Ленин.
Слушает Зина и удивляется. Она все надеялась, что придет кто-то большой и сильный - остановит несущееся под гору колесо. А пришел мальчишка. В лаптях, в полушубке с чужого плеча и шлеме с красной звездой. Малограмотный, а знает что-то очень важное, о чем она и не слыхала в своей гимназии. Может, он и есть тот рыцарь без страха и упрека, который виделся ей в мечтах?
– Ты теперь куда?
– спросила Зина.
– На вокзал. Мне свой эскадрон догонять. Айда вместе!
– А примут?
"Верно!
– спохватился Севка.
– Девчонка... Но не бросать же ее".
– Примут, должно, - неуверенно сказал он.
– Меня же принял командир, дядя Степан. И учился-то я всего три зимы, а ты ведь грамотная, Зина... Сам товарищ Ленин сказал, что после войны все ребятишки беспременно будут учиться, потому что грамотные нужны позарез.
– Так и сказал "позарез"? Это он кому сказал?
– Мне, - помолчав, ответил Севка.
– Может, не этими словами, но смысл этот самый.
– Ты разве видел товарища Ленина?
– Не видел, - вздохнул Севка.
– Но все равно он мне сказал. Вроде это было во сне, а как подумаешь - вроде и на самом деле.
– Поехали!
– загорелась Зина.
– Если и не примут, что я теряю, правда? Поезд когда?
– Ночью вроде, но, может, врут.
– Так я мигом за вещами - и на вокзал. Ой, что-то голова! дотронулась она до лба.
– Далеко это? Ты где живешь?
– спросил Севка.
– Где живу?
– запнулась Зина.
– В бане, брат, на чердаке. С мальчишками. Может, видел: один в поповской ризе, а еще двое...
– Которые сапоги украли?
– Ага.
– Плюнь!
– отрезал Севка.
– Вещей там у тебя небось кот наплакал. Пошли на вокзал.
– Вещей-то и правда нет. Да вот карточку фотографическую мамину я под солому спрятала.
Поморщился Севка, пожал плечами: такую вещь и верно не бросишь.
Всю ночь прождал, не сомкнул глаз. Смотрел на вокзальные часы и недоумевал, где Зина. Может, раздумала? А может, та шпана не отпустила?
Утром решил искать. Найти, положим, и не хитро: городскую баню всякий укажет. А вот как повидать Зину? Те небось только и ждут случая содрать с него полушубок. Эх, нет оружия!
Подобрал на дороге камень с кулак, сунул в карман и, пока шел, все храбрился, подбадривал себя: "Трое против двоих. Подумаешь! Зина, хоть и девчонка, а все прикроет с тылу, как говорил в эскадроне дядя Андрей".