Марк указал ему на шкафчик.

– В нем вы найдете что-нибудь выпить. Где вы теперь живете?

– Во всяком случае, не в приюте. Я поселился на частной квартире. Правда, муж моей квартирной хозяйки не особенно любезен, он находит, что я слишком внимателен к ней. Но ради Бога, не заподозрите в этом что-нибудь дурное...

По-видимому, Зедеман рассчитывал, что ему удастся поговорить с Мак-Гиллом наедине. Анн поняла это и поспешила удалиться.

– Что вам угодно?
– не очень дружелюбно спросил Марк.

– Я хочу просить вас о поддержке. Сейчас я нуждаюсь в некоторой сумме денег. Мне предстоит оплатить большой счет моего врача.

Марк прищурился.

– Сколько же это может продолжаться?

– Надеюсь, что скоро этому будет положен конец, - смиренно ответил Зедеман.

Марк зло взглянул на него, но, по-видимому, это нисколько не смутило гостя.

– Вы, наверно, всерьез полагаете, что я принадлежу к числу людей, у которых можно безнаказанно вымогать деньги. Откровенно говоря, я вообще сомневаюсь, были ли вы тоща в числе свидетелей в "Леди Стерс".

– Я никогда не утверждал этого, но я был возле дома. Вы этого не знали, пока я сам не рассказал вам. Я всегда выполнял поручения старого Ли Джозефа, а он мне сообщил, что собирался в тот вечер послать в Скотленд-Ярд необычайно важное письмо. Я ждал внизу...

– Ли Джозеф ушел из дому, - медленно сказал Марк.

– Нет, он был дома. Я слышал его голос, - спокойно возразил Зедеман.

Мак-Гилл направился к двери и проверил, действительно ли Анн ушла к себе.

– Вам никогда не приходило в голову, что с вами могут столь же быстро покончить, как это случилось с Ли Джозефом?

Зедеман в ответ пробормотал что-то неразборчивое об уважении к сединам.

– В сущности, все ваши слова не более чем необоснованные подозрения, продолжал Мак-Гилл.
– Но, с другой стороны, разве вам не приходило в голову, что вы сами во многом замешаны? Ведь в случае доноса того же Тизера вы оказались бы по уши впутанным в эту историю!

– Мистер Тизер никогда не пойдет на такую подлость! Я не могу себе представить, чтобы он осмелился это сделать человеку, которому должен быть благодарен за все.

Марк улыбнулся.

– Я вижу, что теперь вы начинаете все это рассматривать под иным углом зрения.

Мистер Зедеман налил себе стакан виски.

– Вы правы, я ничего не видел, - я только подозревал вас в этом. Я осмелился доложить вам не лишенную интереса теорию, и вы были столь любезны, что поддержали ее.

Марк вынул из кармана банкноту, внимательно оглядел ее и передал Зедеману.

– Вот вам десять Фунтов. Но я хочу, чтобы вы поменьше пили и появлялись здесь пореже.

Затем он вынул из кармана золотую табакерку и протянул Зедеману.

– Не угодно ли попробовать? Возьмите понюшку, и вы будете поражены тем, какое это доставляет наслаждение. Вы никогда не пробовали?

Мистер Зедеман нагнулся к табакерке и внимательно осмотрел белое кристаллическое вещество, находившееся в ней.
– Вы искушаете меня?
– с упреком спросил он.

– Одна понюшка доставит вам больше радостей, чем бутылка виски, подзадоривал старика Марк.

Неожиданно Зедеман взял у него из рук табакерку, направился к камину, и прежде чем Марк успел осознать происходящее, высыпал ее содержимое в огонь.

– Проклятый осел! Отдайте табакерку!
– взревел Марк и схватил старика за руку, но тот оттолкнул его с такой силой, что Марк отлетел в противоположный угол комнаты.

– Я сверну вам шею!
– воскликнул Мак-Гилл, пораженный силой старика.

– Еще не родился человек, которому это было бы под силу, - спокойно ответил Зедеман.

Марк вспомнил, к сожалению, слишком поздно, что Зедеман недаром, несмотря на преклонный возраст, внушал всем страх своей огромной физической силой.

– Попробуйте-ка только прикоснуться ко мне, мой мальчик!
– сказал старик грозно.
– Я нанесу такой удар, что вам покажется, словно вас хватили по голове паровым молотом. Я стар, но далеко еще не слаб.

Марк заставил себя улыбнуться.

– Да, силы у вас достаточно, Мафусаил!

– Благодарю за комплимент! Я знаю, что я высыпал в огонь не меньше, чем на пять фунтов кокаина, но это вещество отвратительнее всего в мире. Вы сеете смерть и разрушение. А те, кто остаются в живых, кончают жизнь в сумасшедшем доме. Уж если вы решили ввести меня в искушение, то предложите-ка мне лучше еще стакан доброго шотландского виски. От этого я не откажусь.