Звучала незнакомая мне инструментальная тема. Пятна света от прожекторов ласкали полутемный зал. Клиенты пили и закусывали. И, конечно, конечно, пялились на подиум. Почему? Понятно! В ярко освещенном круге рыжая пышноволосая и совершенно отточенная в формах стриптизерша исполняла... В общем, я вспотел.

Слава Богу, прошли и этот зал. Оказались в кухне.

– Сэн!
– позвал Жорик китайца шеф-повара.- Давай пожрать чего-нибудь.

– Сисяс!
– коротко поклонился тот и метнулся к жарочным шкафам и плитам. Кроме него в кухне трудились человек пять. Официантки таскали в залы закуски.

Мы вышли узким коридорчиком из кухни. Жорик толкнул рукой крепкую дубовую дверь и пригласил:

– Прошу, господа.

Комната была отделана карельской березой и финской фанерой под мореную неструтаную доску. Стол и стулья-кресла вырублены из могучих пней. Пол устилала дорогущая синтетическая солома, которая обильно источала запах хвои. Одна из стен имела окно, занавешенное тяжелой шторой. Как я понял, отсюда можно было наблюдать за происходящим в стрип-баре. Подиум, столики, кабинки - все просматривалось как на ладони. Отодвинув штору, я посмотрел в дал. И еще одна стена укрыта шторой, но что там, я не рассмотрел, потому что в это время меня окликнул Жорик.

– Присаживайтесь, - сказал Костыль.
– Посидите пока, поговорите. Я вам мешать не буду. На пять минут отлучусь по делам и вернусь. Сэн все принесет, так вы не стесняйтесь. Отдыхайте.
– И он, притушив регулятором свет почти до минимума, вышел.

Мы не успели перекинуться и словом, как появился Сэн с двумя другими поварами. Стол во мгновение ока был уставлен всякой снедью и бутылками. Неведомо откуда зазвучала изысканная классическая музыка.

– Пасалиста! Кусайте!
– протараторил Сэн.
– Спасипа! Дасфитаня! Сафите если сто!
– и смылся вместе с помощниками.

Пять минут, обещанные Жориком, несколько растянулись. Он вернулся часа через полтора. Непрестанно морщил лоб и озадаченно поджимал губы. Присев за стол, долго молчал, о чем-то раздумывая. Я не мешал ему сосредоточиться.

Сашка с матерью категорически не желали со мною разговаривать. Держались особняком, перешептываясь друг с другом. Вадик протрезвел после утреннего возлияния и теперь, сжимая голову руками, горестно восклицал:

– Что же будет?! Я пропал! Козел. Он, видите ли, пропал. А я?

– Ты вляпался в неприятную историю, - произнес наконец Костыль.

– Догадываюсь, - невесело усмехнулся я.

– Нет, не догадываешься, - возразил он и как-то странно посмотрел в сторону Вадика, который по-прежнему вполголоса сокрушался по поводу своей неудавшейся судьбы и конченной жизни.

– Что ты имеешь в виду?
– Я позволил себе налить в рюмку немного коньяку и, выпив, закусил долькой грейпфрута.

– Какую работу ты выполняешь у этого борова?
– Жорик вновь взглянул на сидящего чуть в стороне Вадика.

Мне пришлось напрячься, чтобы выговорить мудреное название своей должности в соответствии с записью в трудовой книжке.

– Я спрашиваю о реальных обязанностях, которые тебе приходится выполнять! немного раздраженно сказал Костыль.- Меня не интересует, что там у тебя в бумажках записано! Ты у него телохранителем, что ли?

– Не совсем так. Принимаю участие в решении некоторых спорных вопросов.

– Бардак!
– Костыль вспылил, не стесняясь своих эмоций.
– Что хотят, то творят! Совсем охамели люди!

– А в чем дело-то?

– Да кто ты в Питере, чтобы решать вопросы?!
– буквально заорал на меня Жорик.
– Кто тебе давал такое право?! Ты мент? Или ты в законе?! Или бригадир за тобой стоит?! Это в твоем сраном Афгане можно было голой жопой на пулемет бросаться!..

От последних слов меня передернуло. Я вскочил с места. Но Костыль лишь небрежно махнул в мою сторону рукой.

– Сиди уж! Робин Гуд! Существуют жесткие правила игры. Всяк сверчок знай свой шесток. А тебя куда занесло?!

– Да чего я особенного сделал-то?! За Вадика заступился. Велико хамство!

– Ладно. Слушай сюда, - уже спокойно проговорил Костыль.
– Я тебе сейчас кое-что расскажу про этого... Вадика.

Тот съежился, вжал голову в плечи и замер без движения. Меня, естественно, насторожила такая его реакция на слова Жорика. Костыль продолжал:

– Ты мне рассказывал по дороге, что этот, - он кивнул на Вадима, - из Москвы пойло гоняет, которое там производят по его рецептуре?

– Ну, - подтвердил я.