Джоселин рассмеялась сквозь слезы счастья.

– Придется вам привыкать, кузен, – ворчливо произнес Рэнд, но выпустил Джоселин из объятий.

– Ваш несносный супруг заявил, что не примет моего предложения, не заручившись вашим полным одобрением и поддержкой. По-моему, это смешно, но с чем только не приходится мириться. Ну что же? – пытливо взглянул на нее Алексис. – Слово за вами.

Джоселин перевела взгляд на Рэнда.

– А если ты согласишься, у нас будет замок? Замок с надежной крышей?

Рэнд вопросительно посмотрел на Алексиса, принц пожал плечами.

– Можете выбрать тот, который придется вам больше по вкусу.

– А слуг в нем будет достаточно? – прищурилась Джоселин.

– Сколько пожелаешь, – кивнул Рэнд.

– А фрейлины? – не унималась Джоселин. – Мне всегда хотелось иметь собственных фрейлин.

– Если тебе так нравится, – улыбнулся Рэнд. – Получишь все, чего когда-либо хотела.

– В детстве я страстно этого хотела и однажды в ночь полнолуния закопала в лесу бумажку, где написала все свои заветные желания. Это были сказочные мечты, и я жила ими очень долго… – Она помедлила, ясно сознавая, что в действительности выбор предрешен, и со вздохом повернулась к Алексису. – Вы сделали потрясающее предложение, ваше высочество, и я понимаю, что оно значит для вас, но… – Джоселин с сожалением покачала головой. – Думаю, мы его не примем.

– Что? – изумился Алексис.

– Ты должен мне сто фунтов, – тихо сказал Томас Ричарду, который только усмехнулся.

– Но почему нет? – У Рэнда даже покраснело лицо от волнения.

– Потому, бесценный мой супруг, – обворожительно улыбнулась она, – что бы ни говорили Алексис и остальные, ты на самом деле в своем сердце никакой не авалонец и, уж конечно, не принц.

– Разумеется, он принц! – возмутился Алексис.

– Неужели нет? – Рэнд улыбнулся несколько растерянно.

– Ты – подданный его величества короля Георга. – Джоселин бросила многозначительный взгляд на Алексиса. – Ты шестой виконт Бомон и англичанин с головы до пят. – Она приблизилась к Рэнду и заглянула в его темные, удивительные глаза. – И это делает тебя самим собой, таким, каков ты есть. Если ты примешь приглашение Алексиса, ты будешь уже не тем человеком, за которого я вышла замуж… которого полюбила.

– И тебе не жаль от всего этого отказываться? – осторожно спросил Рэнд.

– Может быть, самую малость, – усмехнулась она.

– На самом деле, – заметил Алексис, – даже если Рэнд и не останется здесь, имущество, деньги и титул принца все равно принадлежат ему по праву.

– Это очень мило, но… – пожала она плечами, – не имеет никакого значения. Кроме тебя, мне ничего не надо, и не важно, владеешь ты всей Авалонией или только крошечным сельским коттеджем и скромной рентой…

– Скромной рентой! – фыркнул Томас. – Ты не думаешь, старина, что пора открыть ей правду?

– Я уже пытался это сделать, – засмеялся Рэнд.

– Джоселин! – решительно начал Томас. – Рэнд владеет весьма приличным, чтобы не сказать внушительным состоянием, а аббатство Бомон едва ли можно назвать сельским коттеджем.

– Твои слова о его состоянии меня уже не удивляют, но… – Она устремила глаза на мужа, который ответил ей смущенным взглядом. – Аббатство Бомон? Ты владеешь целым аббатством?

– Оно совсем небольшое, – робко пробормотал он.

– Еще одна ложь в форме умолчания, – вскинула брови Джоселин.

– Я просто не успел рассеять некоторые твои ошибочные предположения, – самодовольно сказал Рэнд.

– Почему? – нахмурился Ричард. – Я всегда полагал, что женщины ничего не имеют против денег.

– Дело отчасти в этом. Сначала я молчал, потому что Джоселин проявила некоторую… меркантильность, хотел проучить ее. Потом мне не хотелось, чтобы она ценила во мне только мое богатство. А потом было уже поздно. – Он покаянно улыбнулся. – Прошу прощения.

– О чем еще ты не рассказал мне – кроме секретов государственной важности, разумеется? – быстро поправилась Джоселин.

Рэнд решительно покачал головой.

– Больше ничего не приходит на ум.

– Не очень-то верится, – лукаво улыбнулась Джоселин. – Думаю, мне доставит большое удовольствие постепенно раскрывать твои секреты.

Он снова привлек ее к себе, и Джоселин вовсе не смутилась, пусть на них сколько угодно смотрят и придворные, и принцы, и вся Авалония.

– Удовольствие, дорогая моя женушка, – пробормотал он, касаясь губами ее губ, – будет исключительно взаимным.

И Джоселин с пронзительной ясностью осознала, что все, чего она когда-либо желала, о чем мечтала, воплотилось в жизнь. Невзирая на все титулы, замки, состояние или полное их отсутствие, с этим человеком она отныне и навсегда останется настоящей принцессой.

Прошло шесть недель…

В великосветских кругах обычно считается, что к концу лета Лондон становится абсолютно невыносимым. И все же каждый из гостивших в элегантном загородном доме – от пресытившихся удовольствиями повес до респектабельных матерей семейств, от невинных созданий в первом расцвете юности до престарелых пэров на подагрических ногах, от завистников и сплетников до просто любопытных – буквально каждый совершил путешествие в столицу единственно ради этого волнующего и выдающегося случая.