Шрифт:
– Но Зумент его спровоцировал! Издевался над ним, председателем совета отделения.
– Вот именно: Иевинь - председатель, тем более он не смел пускать в ход кулаки. Как ты этого не понимаешь!
– Озолниек строго смотрит на Киршкална.
– На глазах у всего отделения командир дерется.
Хореший пример, нечего сказать! Хочешь возвращения к старым временам, когда авторитет опирался на силу?
– Формально ты, может, и прав, но по-человечески - нет, - стоит на своей точке зрения Киршкалн.
– Таким зументам кулаком иной раз докажешь скорей и втолкуешь больше, чем длинным разглагольствованием.
– И все-таки смирись с моей, пусть формальной, правотой. В колонии дракам должен быть положен конец.
– А если Иевинь получит взыскание, будет ли у него право оставаться председателем совета?
– Посмотрим. Мне кажется, Иевинь не очень-то и подходит. Слишком резок и горяч. Поглядим, как ребята поведут себя на собрании. Надо повернуть дело так, чтобы общественное осуждение было нацелено в основном против Зумента, а после провала на смотре это вполне вероятно.
Киршкалн молчит, и Озолниек его хорошо понимает.
– Вызови членов актива. Перед собранием надо с ними побеседовать.
* * *
Зумент ожидает собрания с холодным любопытством Что ему могут пришить? Страх, что Ерум проболтался, уже прошел. К делу с ножом он непричастен, а за прочее Зумент спокоен. Только вот слишком уж скоро этот Нос засыпался. И прикончить Иевиня не удалось, как было задумано. Теперь Носу дадут срок, и бежать придется без него, сам виноват. Опоздать ко второй дате, назначенной Епитису, нельзя ни в коем случае. И Зумент уже чувствует себя одной ногой на воле, фантазия несет его к государственной границе и даже переносит через нее. Благодать!..
– Сегодня мы должны обсудить поведение воспитанника Зумента и его драку с Иевинем, - объявляет сегодняшний неудачливый командующий и отходит в сторону.
Это наваливается слишком быстро и неожиданно; не успев толком переключиться с размышлений над планом побега, Зумент медленно встает и пожимает плечами.
– Что мне сказать? Сами все видели, как накинулся на меня Иевинь. Я только защищался.
– Почему он на тебя налетел?
– спрашивает ведущий собрание.
– Потому что он такой вредный.
– Все так считают?
– окидывает ребят взглядом Киршкалн.
Воспитанники молча переглядываются и опускают головы. Киршкалн повторяет свой вопрос громче, и тогда поднимается один из членов совета.
– Может, Иевень и погорячился, но если по-честному, то ума вложить надо было. Жук нарочно его заводил по-всякому. Если так набиваются, то дать по зубам надо. Иевень сперва просил его заткнуться, а Жук сам лез на рожон. Я думаю, во всем виноват Жук.
– Ах, так?!
– поворачивается к нему Зумент.
– Теперь, значит, и пошутить нельзя? Тогда я, значит, тоже могу чуть что - ив морду! Так выходит?
Все идет как по-писаному. Ребята постепенно входят в раж. Каждый выступающий вырывает из апатии еще кого-нибудь из молчунов. Теперь спор разгорается не только вокруг Зумента, но вокруг точек зрения и, в общем, принимает правильное направление, хотя и не без зигзагов. Озолниеку, так же как и Киршкалну, по душе такие собрания, когда ребята забывают о присутствии начальства, о регламенте, когда, наконец, звучит живая речь, а не бормочут заученный наизусть текст.
Хорошо, что они расшумелись. Озолниек побаивался, что ребята, оставшись без командира, станут из осторожности отмалчиваться.
– Нечего защищать!
– выкрикивает кто-то.
– Жук для пользы отделения ничего не сделал.
– Многие ничего не делают, разве на Жуке свет клином сошелся?
– Да тут же ничего и не дают делать, - обиженно подхватывает Зумент.
Озолниек настораживается.
– Кто же тебе не дает?
– спрашивает заместитель Иевиня.
– Как - кто? Воспитатель!
– уже с ухмылкой отвечает Зумент.
– Я же хотел командовать на смотре, а мне не дали. Разве ты, - Зумент показывает на ведущего, - можешь командовать? Потому и проиграли.
Озолниек об этом еще ничего не знает и вопросительно глядит на Киршкална.
– Надо было дать, - замечает вслух кто-то.
– Верно, Жук прав, - вторит ему другой.
Встает Киршкалн.
– Может, разрешите и мне сказать словечко? Только что было сказано, что командовать на смотре надо было Зументу, что я, так сказать, зажал ценную инициативу. А теперь позвольте задать вопрос. Почему Зументу хотелось командовать? Для того, чтобы возвыситься самому, или для того, чтобы выручить отделение?