– Ну, как там у тебя?

– Порядок. Только вот плохо видать, туман, товарищ лейтенант.

– Чем хуже видишь, тем внимательней гляди!

– А я и гляжу!

Дежурный воспитатель, идет дальше и привычным взглядом просматривает все вокруг. Асфальт дорожки, стена банного блока, мусорный ящик, а справа проволочное заграждение заггретной зоны и ленточка взрыхленной земли между рядами кольев.

Вдруг он останавливается как вкопанный. Дежурного бросает в жар, и на душе сразу делается погано; мысли о далеких планетах, караванах и дремлющих сторожах вмиг будто метлой вымело.

В проволочном ограждении проделана дырка, и от нее к ограде тянется колея, продавленная в мокрой земле человеческими телами.

"Что бы это означало? Пролезли сквозь забор, как привидения?" бормочет себе под нос дежурный воспитатель. Нет, вдоль забора можно различить следы. Он бросается бежать, и метрах в двадцати дальше, там, где были когда-то ворота в рабочую зону и нет бетонного фундамента под оградой, под досками вырыто углубление. Черное отверстие смотрит в упор, точно глаз, давая понять, что произошло именно то, чего всегда опасаются и с надеждой думают, что авось на этот раз обойдется. А ограду рабочей зоны по ночам не охраняют.

Сторожевая вышка в тумане едва заметна, и тусклый прожектор похож на желтую тыкву. Дежурный воспитатель бежит назад. В том месте, где беглецы ползли, лучи прожекторов скрещиваются, но от трубы бани падает тень, потому что центральный прожектор оказался сильней тех, что на сторожевых постах.

* * *

Зумент бредет первым, за ним Бамбан, Цукер а Струга. В ботинках вода, ноги временами поскальзываются на гладких камнях или спотыкаются о коряги на дне речки. Не видно ни зги, и только над самой головой между кронами деревьев заметна более светлая полоска неба. Бамбан хромает. Спрыгивая с забора рабочей зоны, он расшиб ногу. Пока ползли по земле и продирались сквозь кустарник, они как черти вывозились в грязи и насквозь промокли, но холода не чувствуют; греет неостывшее возбуждение.

– Держись за мной!
– время от времени окликает товарищей Зумент, боясь, что, того и гляди, грохнут выстрелы тревоги. Однако пока все тихо, если не считать журчанья воды, обтекающей ноги, и порывистого, хриплого дыханья позади, говорящего о том, что остальные идут за ним.

– А может, по берегу можно?
– неуверенно предлагает Цукер, после того как, споткнувшись обо что-то, падает на четвереньки в воду.

– Цыц! Скоро лес будет.

Они бредут и бредут по извилистой речке, а леса нет и в помине, хотя, когда они смотрели на него из зоны, расстояние казалось небольшим. Под конец не выдерживает и Зумент и, выбравшись на берег, лезет сквозь густой кустарник наверх. Первый взгляд брошен назад, где в опасной близости сверкают прожекторы колонии. Ушли они пока совсем недалеко.

– Бежим!

Теперь все бы ничего, но хнычет Бамбан: адски болит нога и бежать быстро он не может.

– Не пищи! Сейчас будем в машине у Епитиса.

Наконец впереди из темени выступает стена леса.

Спотыкаясь о корни, они пробираются опушкой к дороге. Вон забелела полоса щебеночного шоссе. Зумент подбегает к кювету, сует в рот пальцы и трижды свистит. Остальные трое оцепенело таращатся в темноту и затаив дыхание вслушиваются. Отзыва нет. Зумент свистит еще раз, теперь протяжней и громче, Сейчас, сейчас послышится ответный свист, заурчит неподалеку мотор "Победы", и беглецов пригреет уют кабины; Епитис вытащит бутылку водки, они тяпнут, и начнется бешеная гонка.

Раздается резкий хлопок выстрела. Над колонией, шипя, взвивается ракета, и в ее холодном трепетном свете лица ребят с разинутыми ртами и выпученными в испуге главами выглядят мертвенно-зелеными. Не успела догореть одна, как взлетают еще две ракеты.

Зумент выбегает на дорогу.

– Епит! Епит! Епит!
– зовет он, потом свистит, но лес по-прежнему темен и безмолвен.

– Не приехал, гад! Ну, он у меня попомнит!
– злобно хрипит Зумент, грозя темноте кулаком. Рядом дробно стучат зубы Бамбана.
– Ничего. Обойдемся.

Аида в лес, ребята!

И беглецы, утратившие изрядную часть недавней отваги и самоуверенности, скрываются в непроглядной и мокрой чаще. Они спотыкаются о пни, уворачиваются от невидимых ветвей и сучьев и медленно продвигаются вперед. Им невдомек, что в эти минуты уже заработали милицейские радиостанции, по телефонным проводам полетели экстренные распоряжения, в мгновение ока опережая беглецов на сотни километров; в гаражах стартеры патрульных автомобилей уже раскручивают двигатели, захлопали двери многих квартир, и серьезные и опытные люди принимают необходимые меры, чтобы перечеркнуть далеко идущие планы "короля бандитов" Жука.

* * *

Рано утром в кабинете Озолниека раздается длинный телефонный звонок. Вызывает Рига.

– Начальник колонии?

Получив утвердительный ответ, человек на другом конце провода коротко представляется и сразу переходит к существу дела.

– Звоню, поскольку речь идет о ваших огольцах, - говорит мужской голос.
– Вчера я занялся воспитанием своего сынка, и, когда пустил в дело ремень, мне удалось кое-что выяснить. Он получил приказ каких-то жуликов из колонии, то ли от Зумента, то ли от Зумберта, я уже толком не помню. Еще на прошлой неделе мой мальчишка брал машину и куда-то гонял на ней ночью. Вчера снова навострил было лыжи, но я, заподозрив неладное, пошел в гараж, он у меня довольно далеко от дома. Сами знаете, гараж не построишь, где тебе надо. Вы, часом, не автомобилист?