Некоторое время я сижу будто пришибленный. Затем достаю авторучку и ставлю против фамилии Коберова и Заскокина в своих записях два крестика.

В кабинете председателя кооператива "Свет" эксперты ЭКО. Коберов и Заскокин лежат валетом, у Заскокина открыты глаза, и от этого мне почему-то становится жутко.

– Гильзы нашли?
– спрашиваю у Кир Кирыча, который с лупой ползает по полу.

– Чего нет, того нет...

Снова наган? Не похоже. Значит, гильзы даже не забыл подсобрать. Опять "профи"?

Прибыл следователь прокуратуры. Новенький, видно, только с университетской скамьи. Салага. Иван Савельевич после моих приключений слег в больницу.

Сердце, говорит, пошаливает. Микроинфаркт. Поди проверь... Похоже, хитрит, хочет дело сбагрить этому ретиному да молодому несмышленышу. Хитер бобер...

Фишман охает и ахает. Голова его обмотана мокрым полотенцем.

– ...Нет, нет. ничего не помню...
– со стонами рассказывает он мне. Обернулся, смотрю - стоит такой огромный, в маске... И все...

– Как - все?

– Что-то мелькнуло - и все...
– Фишман нервно потирает пухлые короткопалые руки.

Я уже слышал разъяснения врача опергруппы, поэтому мне состояние Фишмана понятно. Убийца, без всякого сомнения, прекрасно владеет приемами каратэ или у-шу - с того места, где он стоял, нанести такой точный и молниеносный удар может только незаурядный мастер. Но почему он оставил в живых именно Фишмана?

– Наблюдение "засветилось"...
– хмуро буркает Палыч, будто подслушав мои мысли.

Да уж, в седьмом отделе траур - пролетели они со своими подопечными, как фанера над Парижем. А такие "проколы" у них случаются очень редко, и бьют за них очень больно. Представляю, что сотворит с их шефом генерал...

Я ловлю взгляд Палыча - он, сощурив и так узкие глаза, будто держит на прицеле Фишмана. И я понимаю "зубра".

– Мне нужно задержать потерпевшего, - говорю я следователю вполголоса, отведя его в сторонку.

– Зачем?
– тот удивлен.
– К тому же он не совсем здоров...

– Хотя бы на сутки, - умоляюще шепчу.

– С какой стати?
– колеблется салажонок.
– И под каким предлогом?

– Предлог будет, - подходит Палыч.
– Ты пока его поспрашивай, - говорит он мне, кивая на Фишмана.
– Заболтай. А я... э-э... поищу Хнжняка.

Ах, "зубр" - голова! Нет, я в старика все-таки влюблен.

Через полтора часа все уладилось. На нашу удачу Хижняк вернулся из своей "ссылки" и подбросил нам кое-какие документы по торгово-закупочному кооперативу "Свет", которых оказалось достаточно для задержания Фишмана (правда, с большой натяжкой, ну да семь бед - один ответ) Конечно, Ивана Савельевичц нам уломать бы не удались ни под каким предлогом.

Но молодой его коллега просто не мог представить, в какую кашу он может угодить по нашей милости.

КИЛЛЕР

Я паковал чемоданы, когда в дверь постучала Хрюковна.

– Что нужно?
– спрашиваю я не очень дружелюбно.

– Гы...
– осклабилась Хрюковна.
– Там к тебе морда ящиком пришел. Пущать?

Это Додик. Я ждал, что он припрется: вчера у меня был по телефону неприятный разговор с шефом.

– Впусти.

Додик как всегда с дебильной ухмылкой от уха до уха.

– Во овчарка, - кивает он на дверь, за которой топталась Хрюковна.
– Ей бы зэков в зоне сторожить.

– Зачем пришел?
– не поддерживаю треп Додика и включаю телевизор почти на всю громкость.

– Шеф кличет. Срочно. Едем. Прямо сейчас.

– Никуда я не поеду. У тебя все? Тогда топай.

– Не дуркуй, красавчик.
– Додик напирает на меня своим брюхом.
– Мне приказано тебя доставить обязательно. Живым... или мертвым. Усек?

– Убирайся...
– цежу я сквозь зубы.

– Красавчик, к чему эти трали-валн? Без тебя мы не уедем. Посмотри... подходит к окну.

Я смотрю. Еще довольно светло, и я вижу, как во дворе расположилась компашка - три лба, и каждой - косая сажень в плечах. Думаю, что это еще не все в сборе.

– Уже иду - смиряюсь я и начинаю одеваться.

Додик прислоняется к дверному косяку, цепким взглядом шарит по комнате. Конечно же, мои чемодана с барахлом не остались незамеченными...

– Жди...
– Додик останавливает машину за городом неподалеку от бензозаправки.