Как ни старался начальник покорить Азизбекова искренностью тона, Мешади сухо перебил его:

– По-моему, нет надобности напоминать мне о подробностях этого происшествия...

Чуть прищурившись, он пристально посмотрел в глаза жандармскому офицеру.

– Однако я придерживаюсь иного мнения, - возразил начальник, сохраняя на лице ту же застывшую снисходительную улыбку.
– Ваш отец убил Джаббарбека, а суд приговорил его к двадцати пяти годам каторжных работ. Стало быть, они квиты. И было бы вопиющей несправедливостью задерживать вашего отца хотя бы на один лишний день в Сибири. А уж убийство его - это явное преступление!

Азизбеков выпрямился в кресле и снова прервал начальника:

– Тем не менее убийцу не нашли и не покарали до сих пор...

– Вот о том же и я говорю!
– Начальник вытянул вперед свой внушительный указательный палец с хорошо отполированным ногтем.
– А вы находите, что нет надобности вспоминать...

– Я считаю лишним даже думать теперь об этом...
– И зря... Совершенно зря...
– сказал начальник,

делая вид, что не верит тому, будто Азизбеков не намеревается мстить за отца и вообще считает излишним всякий разговор об этом.
– Будь я на вашем месте, я бы разыскал преступника, отдал бы его в руки правосудия или сам отомстил бы. А выходит, что вы вместо этого мстите за своего отца властям. Почему?

Азизбеков хотел было подняться с кресла, но начальник не дал ему встать.

– Сидите, сидите!
– пригласил он.
– Вступление, увертюра, так сказать, у нас затянулась. Зато суть дела будет короче.

– Если вы вызвали меня сюда только для того, чтобы внушить мне мысль о мести убийце отца, то зря потревожились, сударь.

Начальник откинулся всем своим рыхлым телом назад и прислонился к спинке кресла.

– Я вижу, - что вы нуждаетесь в таком совете. Вы ищете преступника не там, где следовало бы. И при этом напрасно проявляете такое открытое недовольство политическим строем.

Азизбеков с самого начала разговора решил действовать осторожно и осмотрительно. Он решительно запротестовал:

– У вас, сударь, нет никаких оснований для подобных предположений.

Начальник нахмурился.

– К чему превращать факт только лишь в предположение, господин Азизбеков?

Мешади опять приподнялся в кресле.

– Вот это именно я и хотел бы узнать: где и когда доказано мое недовольство государственным строем?

Казалось, начальник был рад, что разговор принял такой оборот. Он снова навалился всем туловищем на стол и ритмическим движением пальцев начал по нему барабанить.

После долгой и томительной паузы он заметил: - Этот факт был доказан дважды, господин Азизбеков.

– Где и когда?
– так же спокойно и не спеша, как будто он был здесь начальником, спросил Азизбеков.

– Очевидно, вы помните, что вас два раза заключали под стражу в Петербурге?
– усмехнулся жандарм.
– Вы там, кажется, бунтовали, вместо того чтобы учиться...

– Я вполне доволен своим ученьем и полученным образованием, сударь, сказал Азизбеков. И сам перешел в атаку: - Если вы, сударь, решили повторно наказать меня, то это, мне кажется, напрасный труд. Закон, как известно, воспрещает это.

Начальник решил пустить в ход последнее средство.

– И то, что между Петербургом и Баку огромное расстояние, и то, что с того момента, когда вы были заключены под стражу, прошли долгие месяцы, все это не говорит за то, что в ваших воззрениях и убеждениях произошли какие бы то ни было коренные изменения. Доказательства? Пожалуйста! Признание рабочего Байрама. Тайное собрание в доме Азимбекова, которое вы пытались обставить, как пиршество!

Когда начальник произносил заключительные фразы, он думал, наверно, что Азизбеков вздрогнет или побледнеет.

Но крепкие нервы не подвели Азизбекова. Хотя в душу его и закралась маленькая искорка сомнения в Байраме, он все же понимал, что одного свидетеля недостаточно, чтобы предъявить ему такое серьезное обвинение. С прежним хладнокровием Мешади смотрел на жандарма.

– Вот оно что!.. Это, очевидно, новая басня?

– Я могу устроить вам очную ставку!
– сказал жандарм.

– Напрасно вы пытаетесь запугать меня этим, сударь, - сказал, словно отмахивая от себя дым, Азизбеков.
– Не думаю, чтобы это помогло осуществлению ваших замыслов. Ведь вам предстоит еще доказать, что я знаком с этим рабочим, которого вы называете Байрамом.

– Вас видели с ним на заводе!

Азизбеков презрительно усмехнулся.

– Удивительно, сударь, как вам не надоест одна и та же старая песня. Боюсь, что вам не удастся распутать узел, который вы сами же завязали. Ведь если бы вы располагали хоть одним" веским доказательством, одной достоверной уликой против меня, вам незачем было бы прибегать ко всякого рода ухищрениям, угрозам и запугиваниям. И не было бы нужды в лишних разговорах. Но ведь в руках-то у вас ничего нет! Они абсолютно пусты!