Меня поразило, насколько легко этот безусловно неглупый молодой человек обращается с абстрактным термином "партия", наделяя это слово волей, разумом, властью и даже отождествляя с собственной личностью.

А ведь это опасно, - подумалось мне, - Вместо "Господь Бог повелевает..." - "Партия велит...". Звучит почти одинаково, но...

Я повернулся к Рейналю - он все это время просидел молча, скрестив на животе тяжелые рабочие руки. Голос у него оказался скрипучий, гортанный похоже, он из Оверни. Говорить он был явно не мастер.

Да, он знал Маршана по работе в сопротивлении, в Лионе. Познакомились в конце сорок второго. Маршан руководил связями, документацией, жил в Лионе. Часто бывал в Авейроне - там и вступил в отряд. Настоящий вояка так определил его Рейналь. Храбрый, энергичный. Видно, армия его приучила к дисциплине и порядку. И подпольщик отличный. Политические взгляды антикоммунист, религия - католик.

В их отряде тогда был некий Рауль Бракони. Вечером 28 декабря сорок второго года он пошел к доктору Жане - тоже члену группы, чтобы встретиться кое с кем из товарищей. Бракони находился в приемной среди пациентов, ждущих своей очереди, когда дом окружили немцы из СД - военной контрразведки и французские полицейские. Раньше чем они ворвались, Бракони успел проглотить список, который был у него с собой, - этот список мог погубить многих. Всех, кто находился в квартире, забрали в штаб-квартиру СД - самого доктора, его семью, ассистентку, пациентов. В том числе и Бракони. И сразу начали допрашивать. Бракони не повезло: первый же из допрашиваемых в страхе за себя заявил, что видел, как Бракони что-то проглотил. Немцы тут же вызвали начальство - пришел майор по имени Клаус Барбье.

У Бракони вызвали рвоту, запихнув ложку ему в глотку. Слова на клочке бумаги были неразличимы. Но мучители поняли, что человек, который находится перед ними, может поведать немало интересного.

– Они даже пытать его не стали, - сказал Рейналь, - Просто объяснили, как это делается. А может, показали кого-нибудь из товарищей, кого схватили раньше. Этого оказалось достаточно - он заговорил. Выдал всех и вся назвал адреса, имена, кто чем занимался...

Знаете, если уж кто попадался им в лапы - старался говорить как можно меньше, только то, что они все равно уже знали. Люди ведь слабые, не всякий может выдержать боль. Но Бракони - он согласился с ними сотрудничать. Переметнулся. И мы об этом узнали - он сам водил полицейских по адресам. Но это потом - а тогда его через пару дней выпустили, нам он сказал, будто одурачил тех, кто его допрашивал, сошел за пациента...

Голос Рейналя звучал глухо, монотонно:

– Наш товарищ доктор Жане умер в тюрьме - его забили досмерти. Жену доктора отправили в Равенсбрюк - оттуда она не вернулась. До сих пор простить себе не могу - как мы сразу не разобрались с этим Бракони, просто тогда были в шоке, а ведь все было с ним ясно. Он и вел себя как... Словом, всю сеть в Лионе провалил. Пятнадцать человек арестовали. Среди них и Андре Маршан. К нему пришли на квартиру - а он оказался в отъезде. Так он сказал. На самом-то деле его тогда взяли.

СД и гестапо всегда действовали одинаково, если им удавалось кого-то перевербовать. Либо этот человек возвращался из застенков избитый до полусмерти, с какой-нибудь версией своего счастливого избавления. Либо его отпускали тут же, так, чтобы товарищи не успели заметить его отсутствия. Вот так и было с Маршаном. Кто мог заподозрить, что человек так быстро может стать предателем?

– Но как Барбье это удалось?

– Через одну женщину.

– Откуда это известно?

Я его предостерегал - она не интересовалась нашим делом и слишком уж была красива, все на неё заглядывались. Она тоже в него влюбилась. Я ему говорил, чтобы он был осторожней, но он не слушал. Ничего не мог с собой поделать. Бракони тоже знал - все знали. И он подсказал Барбье, как заполучить Маршана. Они схватили девушку и устроили им очную ставку в кабинете Барбье.

– Откуда это известно?

– Она сама рассказала. Барбье был хитер, как бес: он приказал увести её, и только потом поставил Маршану свои условия. Она так и не догадалась, на что пошел её любовник ради её спасения. Хотя, кто знает... У женщин такая интуиция. Ей он сказал, будто сумел отмазаться, обвел немцев вокруг пальца. А она поверила... Не знаю... Должно быть, Барбье объяснил Маршану, какая участь её постигнет в случае отказа. К ним попадали иной раз молодые женщины - сами понимаете... Маршан не выдержал - я же говорю, он её любил. Не стоит судить его так уж строго - за то, как он поступил в тот миг.

– В тот миг? А потом?

– Потом он мог бы сбежать, исчезнуть. У нас такие случаи бывали. Если бы он сразу признался, товарищи нашли бы для него новые документы, спрятали бы его. Но он и не пытался. Он вернулся и продолжал работать с удвоенной энергией - вот в чем я его виню. Немцы не использовали его для своих мелких поручений, как Бракони, - это была птица другого полета. Их агент в самом сердце Сопротивления! Он снабжал их информацией и внедрял дезинформацию в наши умы. Гестапо и СД даже поссорились из-за него. Гестапо одержало победу.

...Мне припомнился документ сорок третьего года за подписью Кальтенбруннера, процитированный в книге Анри Френе - о тайном агенте в руководстве Сопротивлением.

– Вы, вероятно, знаете - с сорок третьего года Андре Маршан стал играть большую роль в нашем движении, - это произнес Таллар, будто прочитав мои мысли.

– Почему вы оставили на свободе Бракони - заведомого предателя?

– Он внезапно исчез. Его долго искали, но так и не нашли.

– А Маршан?

– Он вершил крупные операции в качестве одного из вождей Сопротивления. Об этом знали все. О его сотрудничестве с гестапо немногие.