– Он жуткая дрянь, - сказала девица, - Второй этаж, комната слева. Ее пальцы скомкали банкноту, дверь захлопнулась. Я тут же заколотил в неё снова, и она немедленно распахнулась.

– Раз он такая дрянь, помоги мне. Он мне деньги должен. Услышит мой голос - не откроет ни за что.

– Мне-то какое дело?

На свет появилась следующая стофранковая банкнота.

– Тебе он откроет. Скажешь, приятель разыскивает.

Толстуха перевела взгляд с денег на мою физиономию, в ней боролись жадность и осторожность.

– Он, если узнает, отметелит меня. Матери моей так врезал по лицу нос сломал. Из-за пятнадцати франков, представляешь?

– Я ему сам врежу. Увидишь.

– Это ты-то?
– девица смерила меня взглядом, в котором читалось, что я в подметки не гожусь Махмуду Бен Рифке.

– Ладно уж, тебе могу сказать - я из полиции, - на сонном лице проступил страх.

– У нас с матерью бумаги в порядке. Вид на жительство есть. Сейчас покажу.

– Да не надо пока, - сказал я.
– Вы мне не нужны. Меня Бен Рифка интересует. Хотя, если не поможешь мне...

– Откуда мне знать, что ты и правда из полиции?
– эти восточные красавицы не так уж глупы, как кажутся. Я пошел напролом:

– Читать умеешь?

Она отрицательно покачала головой.

– Видишь, вот документ - раз уж ты такая придирчивая.

У меня оказалась при себе официального вида бумага - на бланке с печатью и подписью. Это было предписание для меня, которое Изабел получила в мое отсутствие. Никому оно было не нужно, но я вечно таскаю в карманах всякую ерунду. Теперь бумажонка пригодилась.

– Ты его арестуешь? И он не вернется?

– Через неделю красавчик будет гулять по улицам Касабланки.

Фраза возымела действие.

– Так ему и надо! Ублюдок чертов.

Вторая банкнота перекочевала в карман халата. Девица затопала вверх по лестнице, я за ней. Этажом выше мы остановились у двери, за которой звучала громкая музыка - бесконечные, однообразные переливы.

– Послушай, - сказал я, - мне плевать, что ты ему наплетешь, лишь бы он открыл. А ты тут же смывайся. Беги вниз. Бегом беги, понятно? И запрись у себя.

Она застучала в дверь кулаком. Музыку чуть прикрутили, мужской голос отозвался по-арабски. Моя спутница ответила - я понятия не имел, о чем речь. Кто её знает, может, расовая солидарность превысит желание отомстить?

Они довольно долго переговаривались через дверь. Наконец, мужчина, видимо, решил сам разобраться, в чем дело. Звякнул в замочной скважине ключ, девицу как ветром сдуло. Я вознес молитву, чтобы дверь не оказалась на цепочке, и молитва была услышана. Дверь отворилась внутрь и выглянул хозяин - его трудно было рассмотреть в тусклом свете лампочки без абажура, свисавшей с потолка. Похоже, он там один.

Я втиснулся в комнату и выхватил револьвер. Глаза мужчины уставились на оружие. Тут я увидел и второго - на низком диване за столом, на котором стояли чайные чашки.

– Сядь рядом с ним!
– крикнул я. Открывший дверь медленно двинулся в глубь комнаты. Тот, что сидел, приподнялся ему навстречу.

– Еще шевельнешься - стреляю без предупреждения. Кто ты? Имя!

– Салек. Али Салек.

– Значит, Бен Рифка - ты?

В ответ глухое ворчание. Бен Рифка, успевший сесть на диван, подался вперед, будто собираясь взять чашку.

– Не двигаться!

Оба застыли на диване. Первым заговорил Бен Рифка:

– Чего тебе надо от нас? Кто ты такой?

– Сам прекрасно знаешь. Ты давно за мной охотишься.

– Да не знаю я тебя. Псих, ворвался сюда, угрожаешь. А мы простые рабочие.

Левой рукой я дотянулся до проигрывателя и усилил звук до отказа жест, отлично знакомый людям их профессии. В глазах Салеха мелькнул ужас.

– Я не привидение, не думайте. Ваша бомба сработала, только меня-то в машине не было. Вы убили мою девушку, а она никому не причинила зла, ей бы ещё жить и жить... Теперь читайте свои молитвы.

Я не узнавал собственного голоса - будто кто-то другой произносил слова. Так, видно, случается, когда стресс больше, чем ты можешь вынести, В жизни бы не подумал, что вступлю в разговор с двумя небритыми парнями в драных джинсах - выходцами из Северной Африки, из самых грязных её кварталов. Безмозглые, злобные - они всего-навсего орудие в руках приличных с виду господ, не желающих марать руки грязной работой.

– Прошу, не стреляй, - глухо произнес Бен Рифка, - Можем договориться. Чего ты хочешь? Я тебе расскажу все. Договориться всегда можно...