Она покачала головой.

– Ах, просто друзья, - заключил он.
– Но цветы дружбы порой приносят неожиданные плоды.
– Он ухмыльнулся.
– Определенно так!

Элисон нахмурилась. Давно не слышала подобной пошлости.

Чейзен, широко улыбаясь, прохаживался вокруг стола, оглядывая безделушки с видом знатока. Затем он уселся во главе стола.

– Спасибо за приглашение, - проворчал он.

– Приглашение?
– переспросила Элисон, не совсем понимая, что он имеет в виду.

– О да, да. Я чувствую, когда мне хотят предложить присесть. По опыту. Я уже не молод, знаете ли. Так что я просто сэкономил ваши усилия, заранее поблагодарив вас.
– Чейзен помолчал, погладил кошку и продолжал: - Три дня я собирался заскочить к вам, но как-то все не получалось до сегодняшнего дня.

– Я очень признательна, что вы сумели выкроить время.

– Да, - согласился Чейзен, поправляя свои покореженные очки.
– Я так люблю новых соседей. Старые, правда, мне тоже нравятся. Но новые соседи - это так прекрасно! Они напоминают мне о моей первой квартире, которую я снимал в двадцатые годы... Или нет, о моей второй квартире, которую я снимал в тридцатые... Впрочем, неважно. Это было так давно, что я точно не помню когда, но с новыми соседями мы неплохо проводили время.

– Могу я вас чем-нибудь угостить?
– прервала его воспоминания Элисон. Хотите вина или, может, что-нибудь из закусок?

– О нет, время ужина еще не подошло, а в моем возрасте необходимо соблюдать режим.

– А животным?

– Они питаются вместе со мной, - важно заявил старичок.

Элисон подавила смешок. Странный какой-то разговор. Но сосед был забавным, и она почувствовала расположение к нему. Элисон присела и погладила Джезебель, кошка замурлыкала.

Чейзен довольно улыбнулся.

– Мортимер любит, когда его гладят по животику, - поведал он.

Элисон протянула руку и дотронулась до птички.

– Сладострастное создание, - хихикнул Чейзен, и щечки его зарумянились. Сладострастие и мудрость - редкое сочетание в любом животном, включая человека.

– Я согласна с вами.

– Я тоже, - отозвался Чейзен, - я тоже. Элисон улыбалась, не зная, что ответить.

– Вы с кем-нибудь еще из соседей знакомы?

– Разумеется, - отвечал он.
– Я здесь всех знаю, очень милые люди, хотя, он жестом пригласил Элисон наклониться, чтобы он мог шептать ей в самое ухо, живет здесь один священник, на моем этаже, так, по-моему, его место - в психушке. У него не все дома!
– Старичок поднял глаза на потолок, словно раскаиваясь, что позволил себе столь резкое суждение.
– Бог меня простит, проговорил он.
– Но у него действительно с головой не все в порядке. Целыми днями сидит у окна.

– Агент по сдаче квартир упоминала о Нем.
– В самом деле? Элисон кивнула.

– Он наблюдал за нами, когда мы выходили из дома.

– Понятно, - Чейзен помолчал.
– Но не бойтесь, он никогда никуда не выходит, и он очень тихий. Да, есть здесь еще такая квартира 4-А.

– А там кто живет?

– Никто. В том-то все дело. Ее никогда не сдавали. А прочий народ здесь вполне приятный, и я... Хотя нет, постойте, чуть было не забыл о тех двух женщинах со второго этажа. В них - зло. Они достойны проклятия.

– Вы довольно строго судите, - заметила Элисон.

– О!
– ответил он.

– Простите?
– переспросила Элисон, не совсем поняв смысл его реплики.

– Не спорьте! Зло, я сказал. Элисон была немного ошарашена. Откинувшись на спинку стула, она ожидала его дальнейших откровений.

– Так о чем я говорил?
– спросил старичок.
– Дайте вспомнить.

– О соседях?
– подсказала Элисон.

– Нет, что-то другое. До того. Нет. Ах, брак! Никогда не связывал себя узами брака. Скажу по секрету, я всегда относился к женщинам со страхом и подозрением. Без обид, моя дорогая.

– Я и не думаю, что вы хотели меня обидеть.

– Нет-нет, разумеется нет. Дайте вспомнить. Должен признать, у меня есть ужасные слабости. Когда я был ребенком, моя бедная мамочка пыталась...

Элисон украдкой бросила взгляд на часы в то время, как он Продолжал монотонно что-то бубнить, словно заезженная пластинка. Уже десять, пора бы Майклу и появиться. Но, конечно, он, как всегда, опоздает. Элисон начинала сердиться. Неужели он не может хоть раз в жизни прийти вовремя, чтобы избавить ее от экскурсов в историю жизни Чейзена?!

Рассказ старичка был исполнен драматизма. Голос его дрожал, он выпячивал грудь, стремясь набрать в легкие как можно больше воздуха, чтобы подольше говорить без передышки. Элисон мало что слышала. Мысли ее блуждали где-то далеко, а звук голоса Чейзена лишь убаюкивал ее.

Где-то посреди его речи она вдруг уловила несколько слов. Снова взглянула на напольные часы справа от камина. Неужели он вещает уже сорок пять минут? А она почти все пропустила мимо ушей! Была там какая-то чепуха о Бронксе, пара баек о Великой Депрессии, перечисление его жизненных достижений и бесчисленных мест работы, которые он сменил. Вот и все. Элисон забеспокоилась. А что если он захочет знать ее мнение насчет важнейших вех своей жизни? Ей придется промолчать. И скорей всего на этом их знакомство закончится. Впрочем, если произнесение речей относится к числу его любимых занятий, это, может быть, не так и плохо, - усмехнулась Элисон про себя.