– Вы-то ведь тоже в паричке и в окружении телохранителей прибыли, молодой человек, – напомнил Турецкий.

Он почувствовал, что его присутствие только затрудняет установление взаимопонимания между братом и сестрой, и решил предоставить им возможность побыть наедине друг с другом. Уходя, только заметил:

– Не ссорьтесь. Ведь увидитесь теперь нескоро. Да у вас и времени немного.

– А что, разве вы Вадьку увезете? – удивилась Елена.

– Разумеется, – жестко сказал Турецкий и, чтоб убрать лишние эмоции, добавил: – В тюрьму. Где он и будет находиться до суда и вынесения приговора. Лицо он давно совершеннолетнее, знал, на что шел, так что вопросы считаю излишними.

– И… сколько… что он может получить? – робко спросила сестра, глядя не на Турецкого, а на брата.

– Статья двести семьдесят вторая Уголовного кодекса предусматривает за неправомерный доступ к компьютерной информации от денежного штрафа до пяти лет лишения свободы. Все будет зависеть от поведения вашего брата и возможных смягчающих обстоятельств. Но об этом мы с ним поговорим отдельно. У Вадима еще есть время хорошенько подумать о своем будущем. А вы помогите ему в этом вопросе. Не стану вам мешать… Да, и еще одна информация, Елена Олеговна. Сегодня утром убит Анатолий Иванович Плешаков.

– Как?!

– Взорван в собственном автомобиле. Делайте выводы для себя. Лаврухин, начальник бывшей уже теперь службы его безопасности, обещал мне некоторое время охранять вас. Но лично я думаю, что больше опасность вам не грозит. Брат расскажет, как мы арестовали Западинского.

На кухню доносились их возбужденные голоса. Все-таки, похоже, ссорились. Но это, в конце концов, их дела.

И когда подошло время уезжать, Елена, кажется, осознала происходящее и заревела белугой, прижавшись к плечу младшего брата. А тот гладил ее по голове и, похоже, сам едва сдерживался, пытаясь казаться вполне самостоятельным и мужественным мужчиной.

Да оно, видимо, скоро так и случится: в тюрьме взрослеют быстро…

Завершив на сегодня все рабочие дела, Александр Борисович и Вячеслав Иванович вышли во двор и подошли к своим машинам, стоящим рядом – «Ниве» и «семерке».

– Ну, по коням? – нетерпеливо бросил Грязнов. Он был похож на застоявшегося коня, который наконец почуял ветер свободы.

– Ага, – кивнул Турецкий. – До завтра. Не проспи службу, коллега… Я вот чего подумал, Славка.

– Опять… – шумно выдохнул Грязнов.

– Я по поводу этих взрывов. Кончик нарисовался, понимаешь?

– Ничего не понимаю.

– Кто у нас господин Игнатов, а? Чем руководит? Точно так же, как и наш друг господин Жигалов, всякой спецухой. Электронная связь, спецоперации и прочая хренотень. И если нам где что и искать, то надо прежде всего пошарить в его управлении. Откуда у ворья может оказаться спецтехника? Только от партнеров. Как тебе моя мысль? Впрочем, взрывотехническая экспертиза покажет…

– Слушай, кто это из известных тебе поэтов говорил, когда его останавливали за рукав, «летом, летом»?

– Ладно, фиг с тобой, ты уже в другом измерении. До завтра, – засмеялся Турецкий и сел за руль.

Грязнов вскарабкался в свою «Ниву». Они друг за другом покинули служебный двор и за воротами разъехались в разные стороны. Грязнова звала боевая труба, а Турецкий подумал, что сейчас, пока еще не совсем ночь, было бы неплохо вытащить на короткую прогулку старину Питера. Который и в самом деле засиделся в своем номере. И вообще в Москве.

Паркуя машину возле «Балчуга», Александр вдруг решил, что было бы чертовски здорово, если бы они втроем – Костя, Славка и он сам – надели генеральские мундиры и в таком виде провели Питера к самолету. Этакий прощальный жест. Высокая честь. Да и выглядит красиво: три генерала и этот рыхлый слон.

Да, только бы на цирк не смахивало…

Но в конце концов надо же показать всему миру, что люди должны друг другу верить! Не держать сомнения за пазухой. А где доверие между людьми, там, глядишь, возникнет оно и между странами. Потому что страны состоят прежде всего из людей.

– Пит, старина, – приветствовал Александр Реддвея, – я принес тебе хорошую весть!

– Я уже знаю, Алекс, что улетаю завтра. Я не верил, что вы сможете так быстро. Ты, конечно, проводишь старого толстого своего приятеля?

Оказывается, Реддвей занимался тем, что неторопливо паковал свои огромные чемоданы.

– Я думаю, Пит, мы все проводим тебя. Так, как это положено со всяким хорошим гостем.

– В этом я как раз не сомневался.

– И очень правильно, Пит.