–  А что он умеет?

–  Ну, показывает, например, как валяется пьяный. Лает по заказу, делает сальто. Но дайте ему понюхать перчатку или носовой платок, и он отыщет владельца даже на крыше соседнего дома. Как это ему удается, не знаю.

–  Наверное, по запаху, - предположил Уильямс.

Где-то за столом прозвучал обрывок мелодии. Кто-то играл на саксофоне. Играл очень громко, но прозвучало всего несколько тактов.

–  Что это?
– спросил Крейн.

–  А, - махнул рукой бармен, - один музыкант. Их тут целая компания.

Крейн грыз хрустящий картофель.

–  Кстати, - сказал он, обращаясь к О'Малли, - помнишь, нам говорили, что Сэм иногда заходит в "Каверн?".

–  Трубач-то?
– спросил О'Малли.

–  Вы говорите о Сэме Удони?
– вмешался бармен.
– Он раньше играл у Валли.

–  Хотелось бы повидаться со стариной Сэмом, - сказал Крейн, допил виски и спустился на грешную землю с высокого табурета.

–  Вы можете увидиться с ним хоть сейчас. Только я не уверен, что он сможет поговорить с вами.

–  А в чем дело?
– поинтересовался Крейн.

–  Джин плюс марихуана. Когда их смешивают, разговор не клеется.

–  Дьявол, - покачал головой Крейн, - вот не думал, что старина Сэм этим балуется

Бармен взял у него десятидолларовую ассигнацию, подержал, изучая ее, поверх кассового аппарата и нерешительно нажал три кнопки. В окошечке кассы появились три цифры: 4.20. Копаясь с мелочью, бармен сокрушался:

–  По-моему, все музыканты курят это зелье.
– Он дал Крейну пятидолларовую бумажку, три монетки по двадцать пять центов и пятицентовик.

–  Может быть, за той стенкой найдется и для нас столик?
– Две монетки по двадцать пять центов выпали из руки Крейна и покатились по стойке.

–  Вполне возможно, - бармен смахнул мелочь в ящик.
– В соседней комнате полно пустых столов.

–  Может быть, вы принесете нам туда пинту ирландского и сифон?
– Крейн увидел в зеркале свое отражение. Синяк под левым глазом, ссадина на виске, длинная царапина под ухом.

–  Кварту, - поправил О'Малли.
– Надо подготовиться к вечеринке на крыше.

–  Тай!
– гаркнул хозяин. Тот, выскочив им навстречу, шарахнулся в сторону и закатил раскосые глаза. Его белая куртка была покрыта пятнами.

Дым, как тонкая серая шелковая ткань, клубился под тусклой лампочкой и делал почти неразличимыми фигуры мужчин, сидевших вокруг стола, что стоял в центре.

–  Фу-у, - проворчал Уильямс, - словно туман на Нот-Ривэр.

Наконец, глаза привыкли к полумраку. Шесть голов склонились перед седьмой, совершенно лысой головой толстяка, восседавшего на столе, скрестив по-турецки ноги и сложив руки на груди. Он был воплощение покоя. Он не курил, остальные курили.

–  Что за чертовщина?
– прошептал О'Малли.

Круглолицый открыл глаза, но они не видели. Зрачки никак не реагировали, когда Тай прошел мимо с подносом, на котором стояли бутылка, стаканы, сифон, лед, и со звоном расставил все это на столе.

–  Тс-с-с, - Крейн приложил палец к губам.

–  Не беспокойтесь, - Тай говорил в полный голос.
– Эти парни ничего не слышат, - он наполнил стаканы.
– Они погружены.

Крейн вытаращил глаза:

–  Погружены?

Тай вытер стол салфеткой.

–  Тот, что сидит на столе, это Брей-Мер, их погружает. Он - бог, остальные - полубоги, они еще не вознеслись к нему. Они на другом небе.

–  Господи Иисусе!
– воскликнул Крейн.
– Откуда вам это известно?

–  Я уже месяц с ними кручусь, - ответил Тай.
– На следующей неделе они обещали меня богом сделать.

–  Прекрасно!
– Дым был сладкий, напиток горький. Крейн отхлебнул глоток и спросил: - Кто из них Удони?

–  Черный, справа от вас. Это Нар-Син.

–  Нар-Син?

–  Ага, львиный бог.

–  А, ну да, конечно. Львиный бог, чей же еще.

Тай получил доллар на чай.

–  Как долго это у них продолжается?

Тай серьезно задумался:

–  Они не добрались еще и до пятого неба, общаться же с Брей-Мером можно только на седьмом, - он сосредоточенно пожевал губами.
– Значит, еще три порции джина и три сигареты.

–  Слушай, - Крейн показал ему бумажку в пять долларов.
– Нам нужно поговорить с Сэмом. Есть какая-нибудь возможность спустить его на землю?