Вышедший из ванной Уильямс заметил:

–  Ты тоже будешь выглядеть не лучшим образом, если твоя девушка повесится…

–  Да, - отозвался О'Малли, - но я не буду таким затравленным.

–  Возможно, Том прав. Мне тоже так показалось, - согласился Крейн.

–  А я знаю, чего он боится, - заявил Уильямс.
– Деньги. Держу пари, он обчистил мисс Росс. И отдал денежки жене. Вот он и боится, что теперь заставят их вернуть или того хуже - за решетку засадят.

–  Может быть, так и есть, - размышлял Крейн.

–  А зачем ты спросил его о цвете волос жены?
– вспомнил О'Малли.

–  В ванной комнате у нее стояла краска для волос. Черная. И она от меня ее спрятала. Хотел бы я знать, зачем.
– Крейн поторопил О'Малли.
– Слушай, ты идешь в душ? Твоя очередь. Я скоро расплавлюсь.

–  Иду-иду.

–  Значит, ты думаешь, что мисс Росс и есть Кэтрин Кортленд?

–  Видимо, так, - Крейн кивнул. О'Малли вышел из душа:

–  Значит, ты не собираешься искать гангстерскую бабенку?

–  Что, мы не полезем на крышу?
– опечалился Уильямс.

–  Нет, напротив, обязательно полезем, - Крейн направился в ванную.
– Я непременно ее найду. Я устал от этих подонков, Френки и Палетты.

В отель "Блэкстоун" они приехали к часу ночи. Позвонивший Кортлендам дежурный пригласил:

–  Вы можете подняться. Их встретил Чонси.

–  Вы мне нужны. Тут для вас кое-что есть, - он передал Крейну письмо.

Миссис Кортленд изучала их в лорнет.

–  Кажется, теперь мы можем прекратить эту безумную трату денег, - соизволила она произнести.

Адрес был напечатан на машинке. Письмо было отправлено с Пенсильванского вокзала в Нью-Йорке 5 июля и адресовано миссис Кортленд. Крейн вынул из конверта и прочел:

"Дорогая мамочка,

сегодня я вдруг поняла, что вы могли истолковать мое предыдущее послание как письмо отчаявшегося человека, решившего покончить счеты с жизнью. Это вовсе не так. Новый и лучший мир, который я имела в виду - это мир, в котором живет большинство людей. Я поняла, что смогу начать новую жизнь и жить для кого-то. Я нашла близкого человека и поняла, что должна порвать с прошлым. Поверь, мама, я не виню тебя в том, что прежде была несчастна.

Любящая тебя Кэтрин".

Дядя Стай громко рассмеялся:

–  Похоже, вы лаяли не на то дерево, а?

–  Ничего не понимаю, - недоумевал Крейн.
– Вы абсолютно уверены, что письмо написано рукой Кэтрин?

–  О да!
– ответила миссис Кортленд, - а это значит, что мы больше не нуждаемся в ваших услугах, молодой человек.

Крейн взглянул на дядю Стая:

–  Извините, - сказал тот, - но я не вижу смысла в дальнейших расходах по этому делу.

Несколько секунд Крейн пребывал в замешательстве, потом предложил:

–  Вы не будете возражать, если я отправлю письма на экспертизу? Два убийства - это серьезно.

–  Ну и что?
– Миссис Кортленд навела на него лорнет.

–  В связи с этим, - продолжал Крейн сухо, - я хочу задать вам два вопроса.

–  Это неслыханно, - миссис Кортленд с негодованием повернулась к Стайвессанту.

–  Полагаю, Эвелин, дорогая, тебе лучше ответить.

–  Скажите, где был ваш сын, когда вы прилетели в Чикаго?

–  Встречал меня в аэропорту и проводил в отель. Мы проговорили до двух часов. Даже больше.

–  Это правда, мистер Стайвессант?

–  Полагаю, да.

–  Но Стай ничего не знает. Его не было с нами.

–  А где же он был?

–  Думаю, он сам вам ответит.

–  Хорошо. Мистер Кортленд, где были вы?

Дядя Стай нервно потер руки.

–  Прямо из аэропорта я направился к одному… приятелю.

–  Вы встретились.

–  Нет, его не было дома.

–  В котором часу вы вернулись в отель?

–  В начале третьего или около того.

–  А кто ваш приятель?

–  Да, действительно, кто это?
– лорнет уставился на дядю Стая.

Он ответил:

–  Это Питер Гамильтон. Шеридан-роз, 3800.

–  В самом деле? Спокойной ночи, мистер Крейн.

"Будь я проклят, - прошептал он.
– Будь я проклят".

Чонси вышел проводить их, в холле он спросил:

–  Куда вы сейчас?

–  Мы ужасно устали, - ответил Крейн, - однако непременно поедем ужинать в ресторан на крыше.

–  Куда?

Крейн рассказал, как они нашли Сью Леонард.

–  Если ей известно, что Верона Винсенте жива, может быть, она знает, где ее найти. Это заставит Френки и Палетту прекратить дурацкую охоту. Признаться, я уже устал быть мишенью для этих джентльменов.