— Ты ведь не обязана была так поступать…

— Обязана. Раз ты так делаешь для меня… для Наты — и не стесняешься этого, не отводишь своего лица. Ната мне говорила — не каждый… очень редкие мужчины способны так ласкать своих женщин. А ты — можешь. И… когда тоже самое происходит со мной — ты не уходишь, а напротив, продолжаешь это делать до самого конца… Как я могу после этого не ответить тебе тем же?

Я ведь, лю… — она смешалась и, промолчав несколько секунд, продолжила.
–

У вас считается постыдным, так ласкать… Хотя, все мужчины любят, когда женщины берут в рот. Это правда?

— У меня были женщины до вас — я ведь не молод. И Ната права, таких ласк любой женщине не дарят. Да что там, я вообще не знаю мужчин, способных на это! Правда, никто в них и не признается — это, на самом деле, считается постыдным. Но, среди женщин тоже не обсуждают, позволяют ли они своим мужьям кончать подобным образом. Это ведь не тема для разговора между подругами… Как и другой способ.

— Ты говоришь, о…

— Да. Среди людей осуждается все, что выходит за обычные рамки, и все, тем не менее, делают это. Такое сношение практиковалось во многих странах и, кое-где, считалось даже угодным богам. Но, в наше время, религия и убеждения некоторых деятелей, привели к тому, что за них могли и убить. Но мне плевать на чужое мнение, я хочу поступать так, как нравится той девушке, с которой я нахожусь в одной постели! Если только, ей нравится…

— Конечно… Особенно, когда после этих ласк ты входишь в меня сам!

— Вот потому мне и не может быть неприятно, Лина. Я чувствую, что ты испытываешь, слышу твои стоны, а значит, чувствую это в себе самом! Но я не стал бы так поступать, с любой… Вы мне нравитесь, вы такие юные, такие красивые! Я сам себе завидую и сам себя ревную!

— Ох, Дар! — она обняла меня за шею и прервала мой страстный монолог поцелуем.

Я потихоньку ласкал её, и приятная истома, которой я был охвачен, начала уступать место новому подъёму. Элина, ощутив, как я вновь прихожу в возбуждение, с легким упрёком произнесла:

— Хороший мой… Нет, Дар, мне нельзя сегодня! Потерпи… Потерпишь, родной мой?

— Да! — ответил я ей, целуя её в мочку уха. Она покорно склонила голову вниз, но я не позволил ей, вновь коснуться напряженного члена.

— Спасибо, милая! Не нужно больше! Пусть это… будет началом. Я совсем не хочу, чтобы ты чувствовала отвращение, когда я хочу этого. Я дождусь, когда ты сама решишь повторить…

Она благодарно улыбнулась и устроилась на моих коленях. Я стал гладить её волосы, разлетевшиеся копной по всему нашему ложу.

Ночь пролетела почти незаметно. Я так и не уснул, лаская разнежившуюся девушку. Едва сквозь темные деревья стали пробиваться слабые просветы, проснувшийся Сова стал всех поднимать.

— Если хотите засветло спустится на равнину, нужно спешить. До орешника еще с полкилометра по ущелью. Мы больше тратим время на сборы…

Черноноги не ошиблись — густые заросли, усеянные коричневыми плодами, росли между двумя большими скалами. Где-то, совсем рядом, слышались перекаты стремительной, горной речки — Серпантинки. Coвa достал пару мешков для себя и для женщин. Я тоже приготовил мешки для нас, и мы, не отходя далеко друг от друга, принялись за сбор этого дара леса.

Орехов было много: крупных, спелых, усеявших землю вокруг деревьев сплошным ковром. Мы не одни были охотниками за этим богатством — на стволах прыгали смешные существа, чем-то напоминающие белок, а на земле виднелись различные следы животных. Увлекшись легким сбором, мы постепенно стали разбредаться по сторонам. Ната устремилась вперед, разговаривая с

Зорькой. Братья и Шейла поднялись на пригорок, а я остался в низине. Шум стал еще сильнее — Серпантинка прыгала по камням, устремляя свои воды по ущелью, сложной и извилистой дороге на равнины.

Что-то кольнуло меня в грудь, внезапное, давно не испытываемое чувство тревоги, заставило остановиться и оглядеться по сторонам. Угар, беспечно бегающий между деревьев, тоже встал как вкопанный и задрал свою морду вверх, принюхиваясь к ветру.

— Тихо…

Элина с недоумением, а потом и испугом, посмотрела на меня.

— Ната! Зорька! Вернитесь!

Девушки оглянулись. Угар глухо зарычал, не сводя глаз с густого орешника впереди нас. Я ощутил, как пот холодными струйками начинает стекать по моей спине — там кто-то был! И он не мог быть маленьким и слабым…

Раздался жуткий рёв, треск раздвигаемых ветвей. Я сделал шаг назад, выхватывая из колчана лук и стрелы…

— Назад! Копьё!

Элина сорвалась с места и бросилась к нашим вещам. Сова и Дина, услышав мои крики, тоже остановились. Индеец мгновенно бросился к нам. Братья, поняв, что что-то происходит, тоже покидали мешки и устремились вниз.

Громовой рев повторился, и нечто огромное и страшное, переламывая кусты, внезапно появилось перед нами… Чудовище, быстрыми прыжками, промчалось по опушке и отрезало дорогу ушедшим девушкам назад! Элина встала возле меня, и я, не глядя, принял у неё из рук свое копье. Зверь заревел и поднялся на задние лапы… Элина, позади меня, вздрогнула и осипшим голосом произнесла: