Опытным путем доказано, что стограммовую плитку шоколада невозможно съесть за 100 метров при средней скорости ходьбы 5 км/час.

Сидельников, который никогда никому не верил на слово, не поверил и Желябину. А потому прямо на ходу купил в киоске соевый «Альпен Голд» и размерил себе маршрут от одного столба с троллейбусными проводами до другого. А потом и еще до одного, потому что, как известно, расстояние между таковыми ровно пятьдесят метров.

Не вышло. К концу пути оставалось еще около трети, и это при учете того, что перед тем, как оперативный эксперимент провести, хитрый муровец долго мял в кармане плитку, чтобы та превратилась в талый пластилин.

А сколько может произойти событий, пока выкуривается одна сигарета? Кряжин не собирался делать заявку в Книгу рекордов Гиннесса, однако в течение пяти первых затяжек успел подумать о том, что его рекорд затмил бы все имеющиеся. Даже прыжок на велосипеде через пятнадцать джипов.

Во-первых, в его кармане запиликал, стимулируя сердечную мышцу, мобильный телефон.

Во-вторых, спустя секунду после этого зазвонил телефон Желябина.

В-третьих, Сидельников выплюнул длинную коричневую ленту и, озираясь, не заметил ли кто этого чудовищного свинства, заторопился к киоску за минеральной водой.

И, наконец, последнее, что спутало карты всем, заставляя суетиться и выбирать, что делать в первую очередь.

Кряжину звонил начальник Следственного управления Генпрокуратуры Смагин, Желябину – с поста ГИБДД на северной окраине города, а Сидельников спешил открутить крышечку, потому что от швейцарского шоколада его начинало мутить. И что теперь делать, а что оставить на потом, когда Желябин, вдруг отстранив от уха трубку, указал куда-то впереди себя метров на пятьдесят и приглушенно вскрикнул:

– Это он! Без шапки, Иван Дмитриевич! С находкой в ГУВД!..

Никого без шапки Кряжин не увидел. Более того, ему было совершенно непонятно, при чем тут ГУВД и находка, которая, по-видимому, находилась в какой-то причинно-следственной связи с кем-то, кого майор именовал весьма странно – «Безшапки». Но удивительнее всего советнику показалось то, что Желябин при этом призывал на помощь именно его память, Кряжина.

Еще более странным Кряжину показалось поведение Сидельникова. Он вдруг из маски муки на лице слепил некое подобие озарения и вторил «убойнику» в том же духе:

– Это же он, Бегун!.. Зайди сзади, Желябин…

А сам стал перебегать дорогу, лавируя между торопящимися на работу частниками.

– Да что там у тебя, Иван?! – послышалось из трубки, и советник, поднеся ее к щеке, вынул из губ сигарету.

– Я пока не понимаю. Моя следственная бригада разбегается, как тараканы по улице Левитана… и я… я, кажется, начинаю понимать, почему это происходит. Разговор терпит?

– Ты там с ума не сойди, в этом Холмске! – Голос государственного советника выглядел явно обескураженным. – В прошлом году там зарегистрировано наибольшее количество суицидных явлений! Перезвони, Кряжин!..

Но следователь его уже не слышал, он торопился через дорогу тем же маршрутом, коим ее недавно пересекал капитан МУРа. Впереди маячила шапочка черного цвета, под которой виднелась фигура, уже знакомая советнику по дороге к дому герлфренд Пикулина. А потому не было никаких сомнений в том, что это Пикулин и есть.

Когда Сидельникову до юркого таксиста оставалось на полплитки шоколада, а Желябину и Кряжину еще больше, советник понял, что фигурант догадался об опасности. Обернувшись, словно его ударили по лицу, Пикулин мгновение постоял, окинул расстилающуюся перед ним панораму взглядом, побледнел и дал стрекача. Ушла на это всего секунда.

Лабиринты Холмска водитель такси знает, конечно, лучше, чем его преследователи. А потому нет ничего удивительного в том, что Сидельников, видевший этот город два раза и только в сумерках, перепрыгнул через ограждение тротуара, перебежал переходный мостик, взбежал на пригорок, за которым скрылась спина, обтянутая кожей, и…

И едва не погрузился в процесс сварочных работ лопнувшей трубы отопления ТЭЦ. Ускорения ему хватило только на то, чтобы перепрыгнуть через головы сварщиков. Пролетев яму глубиной около пяти и длиной около трех метров, капитан грохнулся на замерзшие комья выброшенной с вечера земли, больно ударился ребром о пистолет под мышкой и под воздействием гравитации пополз вниз.

Пикулин между тем, увидев первую победу, обрел новые силы. Оглянувшись только для того, чтобы убедиться – враг хоть и не пал, но падет через мгновение, он развернулся и побежал с еще большей скоростью.

Сидельникова выручил Желябин. Перемахнув мостик, майор зацепился стопой за ветвь полуприсыпанного экскаватором дерева и, распластавшись, сполз головой вниз. Руки их сцепились мертвой хваткой, и только сейчас стало понятно, что вес Сидельникова гораздо внушительнее, чем крепость стопы Желябина. Потихоньку освобождаясь, ботинок Желябина выползал из-под податливой ветки, но чем более угрожающим это становилось, тем крепче он сжимал руку капитана.